Святая - святым
Шрифт:
3
Только теперь Крисп понял, что он натворил...
Все порты древности были чем-то похожи и существенно отличались друг от друга разве что размерами. В этом отношении Афины могли уступить, пожалуй, только Остийской гавани Рима.
Каких только кораблей не было здесь! Каких товаров не сгружали!..
Крисп ошеломленно оглядывался по сторонам, а отец с воодушевлением говорил:
– То, что ты видишь сейчас, лишь жалкое напоминание о былом величии этого города! Так ли здесь было, когда не Рим, а Афины были столицей всего мира? Купцы со всех концов
Но и то, что «оставалось», впечатляло.
Отец с сыном шли по огромной портовой площади, следом за охранником, который как мог, расчищал путь. Второго охранника Марцелл оставил сторожить каюту.
Со всех сторон их теснил народ.
Торговцы съестным и разными заморскими диковинками на все голоса зазывали покупателей.
Оборванный моряк, держа в руках обломок корабельной доски, жаловался всем, что потерпел кораблекрушение, и просил милостыню.
Надсмотрщики, следуя за важным купцом, вели на городской рынок-агору привезенных с далекого Эвксинского порта рабов.
Несмотря на весь этот шум и толкотню, настроение Криспа стало постепенно подниматься. На ходу он приценивался к знаменитым греческим пирожкам - на меду, с козьим сыром и маслом, которые горячие и действительно необыкновенно вкусные тут же покупал ему Марцелл. Ему приглянулась красивая раковина с морских глубин, отец подарил ему и ее…
Единственное, что еще тяготило Криспа, это невнятное ощущение какой-то потери… Оно усиливалось с каждым шагом, росло в груди и, наконец, стало таким острым, что он даже приостановился, пытаясь вспомнить, что же… что он потерял? Раковина была на месте… Он ничего не брал с собой с корабля… «А не золотой ли ауреус, что не мудрено в такой толчее?!» – вдруг испугался он. Но монета была на месте. Он еще крепче сжал ее, и чувство утраты притупилось. А после этого сладко волнующие мысли, что он может теперь купить, если не всё, то многое, очень многое, вытеснили её совсем.
Он мог купить себе даже рабов! А что? Хотя бы вон тех: мальчика лет семи и девушку, в грязном дырявом платке и с деревянной игрушкой в руке, которые держа за руки высокого мужчину, очевидно, их отца, ожидали своей участи в месте продажи рабов.
Крисп сказал об этом отцу и тут же устыдился собственного желания. Но было поздно. Обрадованный Марцелл без раздумий направился к торговцу рабами. Тот начал было возражать и что-то объяснять, показывая рукой на город. Но Марцелл назвал такую сумму, что купец сразу же перестал спорить, и надсмотрщики стали вырывать мальчика с девочкой из рук в отчаянии обнявшего их мужчины…
Только теперь Крисп понял, что он натворил…
– Отец! – умоляюще взглянул он на Марцелла.
– Хорошо! – поняв состояние сына, улыбнулся тот и высыпал в ладонь купца еще одну горсть серебряных монет. – Мы берем их – всех!
Крисп в порыве благодарности схватил отца за руку и поцеловал её… Тот ласково улыбнулся ему и велел охраннику отвести рабов на корабль,
Воин знаками приказал рабам следовать за ним, но тут заплакал и стал упираться мальчик… Девушка что-то сказала ему, показывая глазами на Криспа. Он успокоился, и рабы, наконец, с какой-то отчаянной надеждой оглядываясь на Афины, направились в сторону их корабля.
– Идем? – приветливо обратился к сыну Марцелл. Крисп радостно закивал и, не выпуская руки отца, пошел рядом, доверчиво прижимаясь к нему плечом. Такого в их отношениях не было уже несколько лет…
Толпа еще больше напирала на них, и теперь растроганный едва ли не до слез Марцелл сам зорко следил за тем, чтобы кто-нибудь не толкнул сына.
Так они добрались до здания, где размещался начальник порта.
У входа во дворец стояли высокие, ладные воины в красных плащах и красивых шлемах с оперением.
– Странно! – удивился Марцелл, увидев их.
– Откуда здесь преторианцы?
– Кто? – не понял Крисп.
– Личная гвардия императора! – с уважением в голосе объяснил Марцелл и, приказав подождать его, исчез за дверью.
Вернулся он неожиданно быстро, сопровождая невысокого полного военного с еще более пышным оперением на шлеме и маленьким золотым мечом на груди. Почтительно кланяясь и благодаря, он довел его до лошади, помог забраться в седло, и только когда тот ускакал, вернулся к сыну.
– Сам Валериан, префект претория! – почтительно прошептал он и заявил: - Всё, все наши планы на сегодня меняются!
– Мы… возвращаемся на корабль? – не зная, радоваться или огорчаться такой новости, ахнул Крисп.
С одной стороны, он всем сердцем сопротивлялся тому, что предложил ему на корабле отец, а с другой, не менее жадно хотел этого…
Марцелл посмотрел на вытянувшееся лицо сына и подмигнул ему:
– Видно, не зря я старался, царапая на монете пожелание удачи. Она явно приносит тебе счастье!
– Мне? Почему?.. – удивился Крисп.
– Сегодня в Афины прибывает сам Деций! – значительно поднял указательный палец Марцелл и заговорщицки шепнул: - И мне удалось выпросить у Валериана приглашение на торжества, связанные с приездом императора! На двоих! Да, да, сынок! Ты идешь вместе со мной! Но… - он придирчиво оглядел сына с ног до головы и нахмурился: - сначала я должен достойно подготовить тебя к этому!..
4
Стас напрягся в готовности немедленно сорваться с места…
Стас уныло сидел на кухне, оказавшись между двух огней. Он не мог пойти в свою комнату, потому что теперь там находился крест, а на улице был Макс. Раза три тот уже проезжал мимо их дома и вряд ли сделал это случайно.
Конечно, надо было убрать сумку с середины комнаты, но он откладывал это, успокаивая себя тем, что всегда успеет проскользнуть туда раньше отца. К тому же пока в этом не было никакой необходимости.
Очередной посетитель, а им был дед Капитон, принесший огромного копченого леща, жаловался на боли в давным-давно отнятой у него руке. А раз руки не было, то и осматривать отцу было нечего.