Святая - святым
Шрифт:
5
Стас почувствовал, что у него из-под ног уходит твердая почва…
Даже у самого бесконечно долгого дня когда-нибудь наступает вечер.
Солнце, словно голова уставшего от забот человека, все сильней клонилось к горизонту. Далекий лес и видневшийся справа от него хуторок окрасились в розоватый цвет.
Стас прошел на кухню и налил себе воды из стеклянной банки, на дне которой лежала его монета. Сквозь толщу воды она казалась еще больше.
«Всё равно монета моя! –
Вспомнив про Лену, а следом за ней, и Ваню, и что ему еще придется держать перед ними ответ за отданный Максу крест, Стас помрачнел, но тут же отогнал от себя эту мысль.
К тому же у него были дела и поважнее!
«Такой серебряный рубль стоит, как минимум сто долларов, да отец дал десять, - стал подсчитывать он. – Итого сто десять долларов. И это всего за два дня!»
Стас довольно потер ладони и принялся ходить из угла в угол, прикидывая, на чем же все-таки можно еще заработать в деревне?
Но придумать ничего не удалось. Дверь вскоре открылась. И, пропуская вперед себя невысокого, лысоватого человека в очках, в комнату вошел отец.
Решив, что это очередной посетитель, Стас уже собрался идти во двор. Но следом за ними вошла мама, и оказалось, что это не пациент, а гость, которому, как принято в таких случаях, родители показывали дом.
– Это у нас детская! – обвел рукой комнату отец и остановил указательный палец на сыне. – А это…
– Уже догадался, её обитатель! – с улыбкой кивнул Стасу гость и спросил: - В седьмой класс перешел?
– Да… - удивленно посмотрел на него Стас. Из-за его роста взрослые обычно считали, что он старше.
– А как вы догадались?
– Профессия у меня такая! – гость чуть внимательнее посмотрел на него и добавил. – Могу еще сказать, что учишься ты на четыре и пять. Всего две или три четверки!
– Четыре!
– поправил Стас.
– Но откуда вы это…
– Юрий Цезаревич – директор местной школы! – шепнула мама.
– И у него очень богатый опыт! – добавил папа.
«Вот это да!
– с восторгом подумал Стас. Хоть это был директор не московской, а всего лишь деревенской школы, приятно было так запросто стоять рядом с человеком, перед которым дрожали все здешние мальчишки и девчонки. – Скажу Ваньке с Ленкой, что он у меня был – вот обзавидуются!..»
– Да, - подтвердил гость. – Сам был когда-то здесь мальчишкой, а теперь вот почти уже тридцать лет директор! Не только руковожу, но и учу детей. Можно сказать, всю жизнь положил на то, чтобы они стали настоящими людьми. И есть чем похвастать! Среди моих питомцев – десятки инженеров, несколько ученых, два журналиста и даже один актер! Есть, конечно,
– Будко… Будко, – знакомая фамилия… - задумался вслух отец.
– Это муж Валентины, фельдшера в нашем медпункте! – подсказал директор.
– Ну, у нее еще дети – Ваня с Леной. Шесть лет уже сидит за убийство сына губернатора и неизвестно, когда выйдет, и выйдет ли вообще! У них в семье это наследственно – бабку Валентины к расстрелу приговорили, покойную теперь Пелагею тоже следователь то и дело в город вызывал…
Стас чуть не подпрыгнул от такой новости. Вот тебе и разведчик – Ванькин отец!
«Тоже мне друг, не мог сразу правду сказать!» - даже обиделся он.
Он хотел спросить Юрия Цезаревича, за что приговорили к расстрелу Ванину прабабушку. Но тот, осматривая стену, начал хвалить его:
– Признаться, первый раз такое вижу. Ребята сейчас стенки боксерами, рокерами да идолами поп-музыки увешивают, а тут… Что, как папа, врачом решил стать? – с одобрением спросил он Стаса.
– Почему? – не понял тот.
– Портрет Гиппократа выше всех повесил!
– Это не Гиппократ, это Деций! – буркнул Стас.
– Да?
– удивился директор.
– Вон и подпись есть…
– Верно! – прищурившись, прочитал имя императора директор. – То, что ты так хорошо знаешь историю древнего мира, да еще с ее традицией переименовывать памятники – просто выше всяких похвал! Это ведь уже из институтского курса! Правда, насколько я помню, у Деция борода была несколько короче... И лицо не греческое, а римское. Но меня сейчас интересует другое – почему именно он у тебя на самом почетном месте?
– Так… читал о нем…- уклончиво ответил Стас. – Власть он имел!
– Ага, понимаю! Значит, политиком мечтаешь стать?
– Ну… а что тут плохого?
– Нет, почему? А… еще и бизнесменом? – заметив курс валют, уточнил директор.
– Он у нас о смысле жизни всерьез думает! – с гордостью пояснила мама.
Директор с нескрываемым уважением посмотрел на неё, затем – как, наверное, на своих учеников во время экзамена, на Стаса:
– Похвально, похвально! И что же?
– Ищу! – уклончиво ответил Стас. Почему-то ему теперь не хотелось говорить об этом вслух. То, что велел отец, выполняя свой родительский долг, неожиданно для него самого вдруг превратилось в самое важное и главное.
Но директор не отставал:
– И к какому же выводу ты пришел? – допытывался он.
– Неужели к тому, что главное в жизни это? – Юрий Цезаревич пренебрежительно кивнул на «Деция» и вырезку с курсом валют.
– А почему бы и нет? – с вызовом осведомился Стас.