Святая - святым
Шрифт:
Отец Тихон говорил Нику, а сам неотрывно смотрел на икону:
– Я знаю женщину, которая молилась перед ней, чтобы ее сын избавился от наркомании.
– А он как – травкой баловался или сидел на игле? – тоном знатока уточнил Ник.
– Колол себе что-то, причем самое сильное, - поморщился отец Тихон. – И, как ты говоришь, уже ничто не могло помочь ему… Так вот, она помолилась. Принесла домой вот такой же образок, и… - отец Тихон замолчал и прижал руку к левой половине груди.
– И… - заторопил
– Что дальше?
– А дальше случилось чудо, – через силу улыбнулся отец Тихон.
– Наутро ее сын сам попросил отвести его к наркологу…
– Толку-то! – хмыкнул Ник.
– Ты слушай! – посоветовал ему отец Тихон. – Мать повела его в тот же день в клинику, там сделали анализ крови, и - в ней не оказалось даже следа наркотиков.
– Не может быть! – не поверил Ник.
– Почему?
– удивился отец Тихон.
– Тому есть многие доказательства: протоколы его прежних допросов в милиции, медицинская карточка у нарколога с заключением, что он совершенно здоров, справка с анализом крови. Женщина до сих пор хранит ее, как святыню. А главное свидетельство – ее сын. С тех пор он забыл, что такое наркотики. Если хочешь, я даже могу тебя познакомить с ним!
– Этого не может быть… - глядя во все глаза на иконку, повторил Ник.
– Как видишь, может. И это ответ на твой второй вопрос – зачем я помазал тебя маслом.
– И… вы… думаете, мне тоже… может… помочь? – замирая на каждом слове, спросил Ник.
– Да, только для этого тебе надо помолиться.
– Но я не умею…это же, наверное, молитвы надо знать?
– Конечно, и не одну, которые ты выучишь в свое время. А пока с тебя достаточно и одной. Научить?
– Я все равно не запомню…
– Запомнишь, она всего из двух слов: «Господи, помилуй». А то и вовсе из одного – «Господи!» Но только сказать ее надо с верой и от всего сердца. Молитва – это ведь разговор человека с Богом. И ты должен попросить Его помочь тебе.
– И Он – поможет?
– Конечно!
– Но это – невозможно! – словно спохватившись, возразил Ник.
– Правильно, - согласился отец Тихон и тут же уточнил: - Самому человеку невозможно. Но Бог сказал: невозможное человеку - возможно Богу! И еще Он сказал: по вере вашей дано будет.
– Тогда… я… попробую? – робко спросил Ник и, не дожидаясь ответа, трудно, словно первое слово в жизни, как больной после тяжелой операции, выдавил из себя: - Господи…
Сказал, и все остальные слова будто застряли у него в горле. Слезы стали душить его, сами собой литься из глаз...
– Вы думаете, я хочу?
– простонал он, закатывая рукав рубашки и показывая следы уколов на вене.
– Я просто не могу!
– Бедный ты, бедный! – подойдя, обнял его отец Тихон.
И тут уже Ник, не сдерживая себя, заплакал навзрыд, давясь бессвязными словами:
– Да! Бедный…
– Ничего, как-нибудь обойдется! Всё хорошо… всё хорошо будет! – слушая Ника, то и дело повторял отец Тихон.
Наконец, он отпустил его и спросил:
– Ну, как?
– Что как?
– Отпустило? Полчаса прошло!
– Да… - машинально кивнул Ник, прислушался к самому себе и, боясь даже дышать, зашептал: - Легче! Честное слово, легче!! Нет, правда, ей-Богу!
Он вскочил с табуретки и сам стал обнимать отца Тихона:
– Отпустило! Без ломки переломался!
– Что, надо теперь к фельдшеру ехать?
– Нет! Нет! Я же ведь слово дал!! Нет!!!
– Вот видишь! – улыбнулся отец Тихон. – И дальше всё хорошо будет. Я буду молиться, чтобы Господь укрепил тебя и отвел все соблазны на твоем пути и тех, кто сеет эти соблазны. Ты только сам теперь не сглупи. Ходи, дыши, радуйся жизни! Уклоняйся на первых порах от прежних друзей, ненужных разговоров, неприятностей, которые могут спровоцировать тягу к наркотикам. А потянет на старое – сразу молись! Вот, перед ней! – протянул он иконку Нику.
– А как же вы? – испугался Ник, пряча за спину руки.
– Ничего, - успокоил его отец Тихон. – Как говорил один древний поэт, что ты спрятал, то пропало, что ты отдал – то твое!
– Вам же она самому нужна! – с болью напомнил Ник, от которого не утаилось, как плохо было отцу Тихону.
Но желание, чтобы копия с чудотворного образа была у него, пересилило, и он принял этот бесценный для него подарок.
– А теперь иди. Иди-иди, Никита!
– с усталой улыбкой отпустил его отец Тихон.
– Приходи завтра с утра к храму. Поработаешь вместе со всеми, отблагодаришь Бога за эту помощь!
– Приду! Конечно, приду!
Ник выскочил из палаты и с запоздалым изумлением – откуда отец Тихон мог знать его полное имя? – сел в машину.
Здесь он вновь прислушался к себе, тихо засмеялся и помчался по деревне, проехав на радостях мимо дома Стаса, даже не обратив внимания на то, что там светилось окно, за которым Стас, в свою очередь тоже забыв про Ника, читал о том, как на палубе императорского курьерского судна смотрел на своих рабов Крисп…
Глава третья