Святочный сон
Шрифт:
Однако во время службы подозрения вернулись: Соня увидела, что Дюваль крестится вовсе не по-католически, а, как и она, - справа налево. Поймав ее взгляд, француз (или мнимый француз?) склонился к Соне и шепнул:
– Я должен сообщить вам нечто важное, но без свидетелей.
Молодая женщина испуганно глянула на него и молча кивнула. Опять живо вспомнился давешний вещий сон. Угадать бы его тайный смысл
К завтраку все собрались за столом. Сашенька определенно хандрила. Приметливая Соня даже разглядела следы слез на мраморном личике кузины. "Вот съездим в маскарад,
– Нам надобно поговорить наедине". Тотчас вспомнилось сказанное Дювалем в церкви. Сколько загадок, как все причудливо переплелось!
На диво, Владимир как раз был в духе, удачно острил и весело подшучивал над Варварой Михайловной. Биби тоже казалась весьма оживленной. Она заливисто смеялась и лукаво стреляла глазками то в одну сторону (Владимира), то в другую (Дюваля). Гувернер же, словно поменявшись ролями с Владимиром, теперь был сосредоточен и угрюм. Он не замечал призывных взглядов Биби, пытливого взора Сони и вопросительного - Миши. Однако аппетит его был по-прежнему отменный.
После завтрака дети вновь осадили Соню.
– Соня, сейчас мы будем мастерить костюм для тебя!
– распорядился Миша.
Девочки запрыгали с воплями:
– Непременно! Непременно!
Делать нечего, Соне пришлось подчиниться. Однако ни одной идеи е бродило в ее занятой другим голове. Вся компания ввалилась в комнату тетушки. Соня раскрыла комод и задумчиво порылась в его ящиках
– Давай обрядим тебя в пирата!
– вдохновился Миша.
– Вот этот шарф сгодится, его на пояс повяжем. За пояс пистолеты - у Дюваля возьмем. У него еще кривая сабля есть!
– Опозорить меня хочешь?
– вскричала тетушка, размахивая руками.
– А на голову платок, вот так!
– продолжал фантазировать мальчик, не обращая внимания на протест Сони и ее вытянутое лицо.
– Сажей нарисуем усы, маску наденешь, и никто тебя не узнает! Славная затея!
– заплясал он на месте в нетерпении.
– Ну, хотя бы попробуй, Соня!
Девочки поначалу неодобрительно отнеслись к замыслу братца, но его энтузиазм заразил и их. Они хватали Соню за руки, всовывали шарф и платок, кричали, просили.
– Ну, хорошо, хорошо!
– сдалась, наконец, воспитательница.
– Только уговор: никаких усов и штанов!
– Как это?
– удивился Миша.
– Как же без штанов?
– Я буду не пиратом, а пиратшей. Или лучше разбойницей.
Девочки взвизгнули от восторга, хотя мало понимали, о чем идет речь. Миша решительно взялся помочь, он отправился к Дювалю за оружием. Тем временем Соня подобрала для костюма юбку, простую, полотняную. Дело стало за рубахой. Веселая компания атаковала девичью, где нашлась ситцевая красная рубаха и даже поверх - коричневый корсаж, как носят охтинки в Петербурге. На все вопросы домашних дети загадочно молчали. Настал момент, когда сделалось возможным примерить весь костюм.
Однако Миша вернулся ни с чем от Дюваля.
– Он не дал мне оружие! Велел, коли надобно, тебе явиться.
Соня, уже увлеченная затеей, направилась к Дювалю. Француз удивленно воззрился на нее:
– Я счел эту просьбу фантазией Миши. Для чего вам пистолеты и сабля?
– Это секрет, мсье Дюваль. Поверьте, ничего дурного. Я буду осторожна и бережлива.
– Вы решились костюмироваться?
–
– Однако сабля - это опасно. Рекомендую этот черкесский нож, - Дюваль протянул ей длинный нож в кожаном чехле. Он с любопытством смотрел на Соню, и глаза его улыбались.
– Благодарю. Вечером верну вам все в целости и сохранности.
Она неловко сгребла в охапку довольно тяжелое оружие, однако Дюваль не дал ей нести. Он сам разобрал пистолеты и нож, галантно указал Соне на дверь. Дети встретили их радостными восклицаниями. Оставив оружие, француз тотчас удалился.
Прогнав Мишу, Соня с помощью девочек облачилась в костюм разбойницы или пиратши. Распустив волосы по плечам, она покрыла голову пестрым платком, повязав его сзади. Шелковым шарфом туго перехватила талию и за импровизированный пояс заткнула пистолеты и нож. Девочки смотрели с обожанием и восхищением, столь необычной казалась Соня в новом облачении. Мишу решили не звать, пусть увидит их вместе, уже готовыми к маскараду! Не все ему секретничать.
– Волосы длинны, это неудобно, - произнесла Соня, глядя на себя в зеркало.
– Надобно завить, я успею.
Лиза помчалась на кухню с приказом нагреть щипцы. Даша удивилась было, но ткнула щипцы Тане:
– Грей!
Таня же помогла Софье Васильевне завить крупные локоны, которые красиво рассыпались по плечам в экзотическом беспорядке. И уже в отсутствии девочек Соня довершила дело, слегка подрумянив и подкрасив лицо. Теперь можно ехать в маскарад. Да и пора уж было.
Перед выездом все, включая прислугу, собрались в гостиной, чтобы полюбоваться костюмами детей. Дворовые девушки толпились у дверей. Сашенька все еще была бледна и печальна, но возбуждение детей передалось и ей. Владимир явился в гостиную в домашнем сюртуке, гладко выбритый и свежий. Биби, как всегда, была готова веселиться и восторгаться.
Дюваль вошел в гостиную в своем обычном виде и присоединился к ожидающим. Первыми показались девочки. Лиза была наряжена кошкой, а Катя - ангелочком. Умильные возгласы и поцелуи последовали за этим явлением.
– Отчего нет Сони?- спросила Сашенька, отирая с глаз умильные слезы.
– Это все ее затеи...
– Она непременно будет, - загадочно ответила Лиза.
Тут их прервали восхищенные восклицания: пред взорами собравшихся предстал Миша. Было от чего придти в восторг. На Мише красовался новенький, с иголочки парадный мундир кавалергарда, белый с красным. Восхитительны были высокие сапожки-ботфорты, начищенные до блеска. Грудь прикрывала блестящая кираска нужного размера, а вот голова утопала в огромной каске. Не взирая на это, Миша смотрелся подлинным гвардейцем. Восторгам не было конца. Посыпались вопросы:
– Как? Откуда? Каким образом? Каких денег это стоило!
– Это все мсье Дюваль!
– гордо ответил герой.
Общество удивленно воззрилось на учителя, который принял отрешенный вид. Однако тотчас и сам раскрыл рот и округлил глаза: в гостиную вошла вся красная от смущения Соня. В обществе воцарилось молчание. Соня готова была провалиться сквозь землю, не зная, куда спрятаться от этих изумленных взоров. Владимир поднял брови, затем нахмурился. Дюваль улыбался во весь рот и, Соня могла поклясться, что в его глазах светился искренний интерес и даже, страшно подумать, восторг.