Святой грешник
Шрифт:
— Потому что ты посрывала с себя датчики и чуть не выскочила на улицу, вопя во все горло. Я подумал, что ты физически не готова к тому, чтобы бегать нагишом по улице. Ты помнишь, почему хотела убежать?
Карен нахмурилась. Она знала, что ответ совсем рядом, но никак не могла отдернуть серую завесу забытья, скрывающую ее прошлое. Она боялась столкнуться лицом к лицу с неведомой опасностью, подспудно почитая за лучшее и дальше оставаться в неведении.
— Не совсем, — честно призналась она. — Я уверена только
— У меня нет пациентов. Я занимаюсь научными исследованиями.
— Ах да. Я помню, ты рассказывал об этом. Ну и кто я для тебя — подопытный кролик?
Он подошел к камину и склонился над ним, уставившись в огонь невидящим взглядом.
— Ты — плата за мое прошлое, за услугу, оказанную мне много лет назад одним человеком.
— А ты? Кто ты для меня?
Он резко обернулся к ней, сжал кулаки, словно решившись на какой-то отчаянный шаг, его черные глаза приняли какое-то странное выражение.
— До тех пор пока мы на острове, Карен Миллер, я буду всем, чем ты захочешь. Ванная там, прямо по коридору. Пока ты будешь мыться, я приготовлю что-нибудь поесть.
— Постой, мы же договорились, что готовить буду я.
— С завтрашнего дня кухня в твоем полном распоряжении. А сегодня отдыхай.
Через полчаса они сидели в креслах у камина, вытянув ноги к жаркому пламени. Нико сделал два больших омлета с сыром и открыл бутылку вина.
— Красное вино к омлету? — улыбнулась Карен.
— Конечно. Не забывай, я ведь цыган. А цыгане больше всего на свете любят вино, песни и женщин.
— А ты поешь?
— Нет. Не пою и не танцую, но умею узнавать прошлое и предсказывать будущее.
Карен заинтересованно взглянула на него.
— Правда? — Она протянула ему руку. — Тогда расскажи мне о моей судьбе.
Он взял ее руку и некоторое время просто держал в своих ладонях.
— Ты приехала в Нью-Йорк из маленького городка в Миннесоте, — начал он. — Ты была напугана и пыталась покончить с собой.
— Нет! Это был несчастный случай. Я бы никогда…
Отчаянные усилия Карен вспомнить, что же произошло, не дали никакого результата. Она не знала, как очутилась в Нью-Йорке, почему попала под колеса машины.
— Ты прочитал это по моей руке?
— Нет. Мне помог один любопытный приятель со своим компьютерным банком данных. Не подумай, что я лез в твою личную жизнь, просто мне нужно было получше узнать тебя.
Она чувствовала, что Нико знает что-то еще, но не решалась спросить его об этом. Страх перед прошлым удерживал ее, она предпочитала оставаться в неведении.
— А что ты можешь сказать о моем будущем?
— Позолоти руку, тогда узнаешь, — поддразнил Нико.
— Я сейчас, как назло, без копейки, — отпарировала Карен.
Он наклонился к ней.
— Цыгане ничего не делают
— Что я могу дать тебе?
Он прижал ее ладонь к своей груди и, наклонившись, припал к губам Карен.
Ее податливые губы раскрылись навстречу его настойчивому рту, и она ответила на поцелуй. Она чувствовала бешеное биение его сердца, да и ее собственное сердце готово было выскочить из груди.
Внезапно Нико оборвал поцелуй и отшатнулся. Позабыв, что все еще держит Карен за руку, он сжал ее пальцы так, что они даже побелели.
— Не искушай меня, принцесса, — с трудом произнес он. — Это уже не сон и не фантазия, это реальность.
— Ты же обещал, что до тех пор, пока мы на острове, ты будешь для меня всем.
— Я сделал ошибку. Ты не отвечаешь за свои желания. Пока ты все не вспомнишь, ты не сможешь понять, чего ты действительно хочешь. Пока же ты не осознаешь и не контролируешь свои действия. Почему ты бросилась под машину, скажи мне, Карен?
— Я не знаю. Не помню. Телефонный звонок, а потом твой голос — вот и все мое прошлое.
Он еще сильнее стиснул ее руку.
— Ты делаешь мне больно.
Он виновато погладил затекшие пальцы Карен.
— Прости, я не нарочно. Я очень сильно переживаю за тебя. И хочу помочь тебе.
Карен доверяла ему. Безрассудно и слепо, не подвергая его слова и действия ни малейшему сомнению. Она верила в него с того самого момента, как он стал частью ее снов. Между ними установилась какая-то почти мистическая связь.
Даже когда до ее затуманенного разума наконец дошло, что Нико действительность, а не призрачный мираж, готовый растаять в любое мгновение, она не захотела расстаться ни со своими мечтами, ни со сказкой, которую Нико придумал для нее.
— Расскажи мне обо всем, что ты помнишь.
— Да ведь я ничего не помню, совсем ничего. Только какие-то обрывки, клочки прошлого, да и то слишком смутные и тусклые.
— Все равно расскажи мне, — настаивал Нико.
— Кажется, я помню свою мать. Когда я была ребенком, ее вечно не было дома. По-моему, она не была особенно счастлива. Ей не нравилось жить в… — Карен замолчала и нахмурилась. — Я не помню, где мы жили. Я даже не помню, где жила сама.
— В Нью-Йорке ты снимала квартиру, а про Миннесоту я ничего не знаю. Я сейчас подумал, что, может, надо было съездить к тебе домой перед нашим отъездом, хотя… тратить на это время, с преследователем на «хвосте»…
— Он назвался репортером.
— Репортером? Ты помнишь, о чем вы с ним говорили?
— Нет. Вернее, да. — Образ высокого худощавого мужчины на какую-то секунду возник у нее перед глазами, но потом так же быстро исчез, как и появился, не оставив следа. Она попыталась вспомнить его лицо, но не смогла. — Не помню, — наконец призналась она измученным голосом.