Связанные Долгом
Шрифт:
— Боже, Вэл. — он резко выдохнул, затем прижался своими губами к моим, раздвигая их и пробуя меня на вкус, пробуя мои слезы, мою печаль, и каким-то образом забирая их с каждым прикосновением своих губ.
Его рука скользнула по моей ключице, моей руке, моему боку, моему бедру, как шепот прикосновения, едва там и все же единственное, что я осознавала.
Он сел и быстро расстегнул рубашку, прежде чем бездумно бросить ее на пол, а затем его голая грудь прижалась ко мне, такая теплая и твердая.
Его рука обнаружила мою грудь, будто в первый раз, кончики пальцев легонько коснулись моей кожи, предъявляя права на меня без обычного жгучего собственничество.
Я застонала у его рта, когда его пальцы прошлись по всему моему телу скользя между моих ног. Он раздвинул их, а затем легко исследовал мои складки, нежно и неторопливо.
Я тихо всхлипнула, но Данте заставил меня замолчать еще одним поцелуем, прежде чем уткнуться носом в мою шею и ключицу. Когда его губы, наконец, сомкнулись вокруг моего соска, я уже задыхалась.
Данте просунул в меня один, потом два пальца, прежде чем встать с кровати. Он быстро расправился со своей оставшейся одеждой, а затем оказался на кровати, восхитительно голый и твердый.
Он устроился между моих ног и опустился на локти, прижимая наши тела друг к другу, будто мы были одним целым.
Он не вошел в меня. Вместо этого его рука погладила мою ногу и подняла ее, пока она не оказалась вокруг его спины.
Его эрекция прижалась к внутренней стороне моего бедра, но Данте, казалось, не торопился. Он поцеловал меня, его темные глаза испытующе смотрели на меня.
Он легонько погладил мою грудь, заставляя меня желать, чтобы он наконец-то заявил на меня свои права.
Должно быть, он увидел желание на моем лице, потому что он протянул руку между нами и направила свою эрекцию к моему входу.
Его заявление не было быстрым и жестким, как это часто бывало в прошлом. Это было медленное завоевание, и мои стенки уступили ему, как всегда.
Я ахнула, когда он полностью погрузился в меня. Данте баюкал мой затылок, его руки были прижаты к обеим сторонам моего лица, а затем он начал двигаться во мне.
Время, казалось, остановилось, когда наши тела скользили друг против друга. Было ли это занятием любовью?
Я обняла Данте, пытаясь притянуть его еще ближе. Данте не сопротивлялся. Он приблизил свое лицо к моему, поцеловал меня в губы, потом в щеки, пока его губы не коснулись моего уха.
— Мне следовало заняться с тобой любовью раньше. — тихо сказал он.
И я заплакала в ответ. Я не была уверена, было ли это частью его притворства, но мне было все равно. В этот момент он казался реальным, и это все, что имело значение для
Когда Данте вздрогнул от своего освобождения, он взял меня с собой, и даже после того, как он начал смягчаться внутри меня, он не отстранился.
Он лежал на мне, все еще погруженный в меня, его дыхание веером обдувало мою щеку. Я знала, что многие девушки в нашем мире предпочитают красивую ложь суровой правде, и впервые я поняла это. После всего, что произошло сегодня, я позволила себе эту слабость. Завтра будет время взглянуть в лицо реальности.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ—ПЕРВАЯ
Когда на следующее утро я вышла из дома перед завтраком, Данте там не было. Я не ожидала, что он будет лежать рядом со мной, когда я проснусь. Вчера я заставила его подпустить меня ближе, чем ему было удобно, и теперь он будет отдаляться, пока мы снова не станем едва цивилизованными.
Я помахала Тафту, и он сразу же подошел ко мне.
— Мне нужно, чтобы ты отвез меня в Бибиане. — сказала я, когда мы вошли в гараж. Он схватил ключи, скользнул в машину. Время играло важную роль. — Поторопись, — добавила я, когда мы отъехали от дома.
Тафт не спросил почему.
В данный момент мы припарковались перед домом Бибианы, я вышла из машины и поспешила к входной двери.
Я позвонила в колокольчик. Я знала, что Томмазо все еще дома, потому что на улице в машине не было ни одного охранника. Я надеялась на это.
Я слышала, как сердито кричал Томмазо, потом послышались быстрые шаги, и Бибиана, все еще в халате, открыла дверь. Ее глаза расширились от смущения, когда она увидела меня.
— Вэл? Томмазо рассказал мне, что произошло вчера. Ты в порядке? — на ее щеке был синяк в форме ладони, и это облегчило мое решение.
Я притянула ее к себе в объятиях и сунула ей в ладонь пузырек с ядом.
— Никто не знает, что у меня есть. Это яд, Биби. Если ты действительно хочешь быть свободной, то подсунь это ему в завтрак сегодня. Завтра будет слишком поздно. Сегодня мы все еще можем обвинить в этом предателей. Никто не будет задавать вопросов.
Я выпрямилась с улыбкой, мое лицо было маской, которой я научилась от Данте.
Биби улыбнулась в ответ, но в ее глазах было удивление, недоверие и благодарность.
— Бибиана, почему ты так долго? — крикнул Томмазо, спускаясь по лестнице.
Заметив меня, он остановился.
Бибиана быстро спрятала пузырек с ядом в халат.
— Простите, что побеспокоила вас, — сказала я. — Я только хотела убедиться, что Бибиана знает, что со мной все в порядке. У меня не так много времени. Мне нужно вернуться домой.
— Данте созвал собрание всего Наряда. Только что получил письмо. Я полагаю, ты не можешь дать мне подробную информацию о том, что произошло?