Сы Мин
Шрифт:
Император взглянул на монумент и заметил на нём множество иероглифов «ненависть».
— Если ты продолжишь пытаться освободить его, я сделаю так, чтобы он исчез навсегда, — сказал он.
Эр Шэн пребывала в смятении, её беспокойство и страх нарастали.
— О ком ты говоришь? О Чан Юане? Ты не посмеешь причинить ему вред! Никто не смеет трогать Чан Юаня! — воскликнула она.
Император слегка коснулся её головы, и Эр Шэн ощутила резкую боль, словно её череп разрывали на части. Она упала на землю, корчась от мучений.
С сожалением
— Сы Мин, ты не должна противиться предначертанию. Ты прекрасно скрывалась в мире людей, но не сможешь избежать наказания.
В этот миг Эр Шэн испытывала к нему лютую ненависть. Он был красив, но его присутствие вызывало у неё лишь отторжение. Его слова не имели никакого смысла, а боль, которую он причинял, была невыносима. Он казался ей совершенно бесчувственным.
На самом деле, Эр Шэн даже не подозревала, что является реинкарнацией Сы Мин — богини судьбы, которая когда-то совершила проступок. Небесный дворец решил наказать её перерождение, наложив либо глухоту, либо неизлечимую болезнь. До недавнего времени Небеса не могли отыскать следы Сы Мин, но сегодня Небесный Император наконец-то нашёл её.
Император наблюдал за тем, как Эр Шэн корчится от боли на земле, и произнес:
— Если дракон действительно заботится о тебе, он поймёт, что нужно делать, когда увидит этот колокольчик на твоей руке.
— Ты... негодяй... — с трудом произнесла Эр Шэн, находясь на грани потери сознания. Перед её глазами лицо Императора расплывалось, словно в тумане, множась и искажаясь.
— Я знаю, что ты не сможешь понять мои слова сегодня. Но когда ты вернёшься на своё место, я надеюсь, что ты откажешься от своей привязанности и не попадёшь в заблуждение. — Император повернулся, чтобы уйти, но прежде чем Эр Шэн потеряла сознание, она услышала его слова: — Никогда не любил ограничивать чью-либо свободу, но я Небесный Император. С древним пророчеством я не могу рисковать жизнями всех живых существ.
«Какие-то древние пророчества и предначертания... Всё это чушь», — подумала Эр Шэн, пока боль в голове становилась всё сильнее, а затем её сознание угасло.
Когда она снова открыла глаза, то увидела Чан Юаня. Девушка лежала у него на коленях, его тёмные волосы касались её лица, вызывая лёгкий зуд.
— Проснулась, — прошептал он.
Чан Юань, не отрывая взгляда от Эр Шэн, нежно гладил её по волосам. Его карие глаза, казалось, смотрели сквозь неё, словно уносясь в неведомые дали. Он молчал, и даже Эр Шэн, обычно не обращающая внимания на такие мелочи, заметила, что с ним что-то не так.
— Чан Юань, — она схватила его за волосы, охваченная страхом и решимостью. — Ты не уйдёшь без меня!
Чан Юань, не в силах противостоять её хватке, не мог поднять голову. Его тяжёлые мысли рассеялись. Посмотрев на неё, он сказал:
— Эр Шэн, мне больно.
Конечно, ему было больно. Она тянула его за волосы с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвет их с корнями.
Девушка отпустила его, но, опасаясь, что он может сбежать,
— Я не буду тебя трогать, если ты не уйдёшь, — сказала она с решимостью в голосе.
Чан Юань, видя её настойчивость, не смог сдержать улыбку.
— Хорошо, я не уйду, — произнес он.
Эр Шэн с облегчением вздохнула и начала поправлять его одежду. Колокольчик на её запястье звенел. Чан Юань, взглянув на этот колокольчик, сжал губы.
— Эр Шэн... — начал он, но девушка внезапно схватила колокольчик и попыталась его снять. Однако колокольчик, прикреплённый Небесным Императором, не поддавался её усилиям. Она только содрала кожу на запястье, но колокольчик остался на месте.
Чан Юань вздохнул и нежно сжал руку Эр Шэн, произнеся:
— Не стоит пытаться.
Эр Шэн прикусила губу и наконец произнесла:
— Тот человек сказал, что ты уйдёшь, увидев колокольчик.
— Эр Шэн, ты знаешь, что я был заключён в тёмном месте, которое называется Пустошью Десяти Тысяч Небес. Оно находится на краю земли, в глубоком ущелье. Этот колокольчик — святыня, висевшая над краем ущелья. Если кто-то входил внутрь или пытался выйти, он звенел, привлекая внимание небесных стражей. Они хотели запугать меня, чтобы я вернулся обратно.
— Но ты уже вышел оттуда, — не могла понять Эр Шэн.
— Именно поэтому небесные стражи хотят схватить меня, — ответил Чан Юань с печалью в голосе.
— Но ты же не сделал ничего плохого! — громко воскликнула Эр Шэн. — Ты не заслуживаешь того, чтобы быть заключённым в этом месте.
— Я дракон, — произнёс Чан Юань с ноткой сомнения в голосе. — Древнее пророчество гласит, что мир будет уничтожен когтями дракона. Я уничтожу три мира и убью всех живых существ.
— Ты не сделаешь этого! — решительно возразила Эр Шэн. — Хоть ты и не любишь смеяться, но выглядишь таким глупым и добрым, что никогда не способен на такое.
Чан Юань замер, осознав, что она пытается его успокоить, хотя её слова звучали как оскорбление. С горькой улыбкой он произнёс:
— Раньше я тоже так думал.
Он посмотрел на драконью гробницу, которая была почти полностью покрыта символами «ненависть».
— Эр Шэн, теперь я и сам не понимаю, кто я такой, — произнес он.
Девушка, почувствовав его беспокойство, спросила:
— Чан Юань, что ты увидел у этого монумента? Неужели твои предки явились и говорили с тобой?
Он заколебался, но затем кивнул и ответил:
— Можно и так сказать.
Эр Шэн осознала, что встреча с духами предков была значимым событием для него, и попыталась утешить его, похлопав по плечу:
— Пока они не попытаются забрать тебя, всё не так уж и плохо. Если они захотят увести тебя, скажи им, что ты мой, и пусть приходят ко мне. Я с ними разберусь.
Её слова заставили Чан Юаня улыбнуться. Он погладил её по голове и произнес:
— Ты права, за исключением жизни и смерти, ничто не имеет значения. Беспокойство ничего не изменит.