Syberia 3
Шрифт:
– Не гони коней, Ник, - развёл руками Ледли.
– Надо вызвать подкрепления.
– Нет, - отрезал Кантен.
– Знаешь, стадо быков наделает меньше шума, чем наши доблестные копы.
Кантен никогда за словом в карман не лез, чем и вызывал расположение коллег и начальства. В последнее время, правда, его поведение разительно изменилось: он стал раздражительным, агрессивным, часто конфликтовал с коллегами. Казалось, он прямо напрашивался на взыскание, а то и отстранение от службы, но до сих пор начальство на выходки лейтенанта Кантена смотрело сквозь пальцы. Сам Ледли, который стал напарником Ника около пяти лет назад, считал, что просто застал Кантена не в самый лучший
Когда Ледли, наконец, достиг того места, откуда звучали выстрелы, он обнаружил своего напарника. Кантен как-то отрешённо смотрел прямо перед собой. Казалось, он не замечает ни трупа Хенесси, ни своего напарника.
– Готов, сукин сын, - процедил сквозь зубы Ник.
– Ты убил его?
– А что было с ним делать? Он прямо на меня кинулся.
– Но... Разве мы не собирались взять его живым?
– Да что с тобой, Ледли?!
– Ник, казалось, вспылил без особой на то причины.
– В штаны наложил? Давай уже звони куда надо! Пора.
Ник выглядел чересчур суетливым, казалось, он не может адекватно реагировать на происходящее. А когда уже прибыла полиция, напарники, дав показания, собирались уже уезжать. Нику будто не терпелось. При этом всё его тело будто сотрясал электрический разряд и он всё время сопел.
– Ник, может, лучше я поведу, а?
В ответ Кантен молча сел за руль и завёл двигатель. Первые несколько минут поездки прошли спокойно, но уже на выезде из квартала, Нику стало плохо. Он отпустил рулевое колесо и ухватился за поясницу. При этом его нога непроизвольно выжала газ. Ледли даже не успел опомниться, когда машина на полной скорости влетела в стену дома. Ледли отделался довольно легко - со всего размаху ударился о переднюю панель, из-а чего он ненадолго потерял сознание и со всех сил попытался выбраться из машины. Руки его едва слушались, а от сильной головной боли он едва воспринимал окружающий мир.
– Боже мой... Это... Это хуже похмелья...
– едва перебирал слова Ледли.
В это время подъехал экипаж "скорой". Кантен к тому времени пришёл в себя и всячески отнекивался от госпитализации. Неадекватность его поведения была видна невооружённым глазом, кроме того, у него расширились зрачки, а лицо стало белее бумаги. О нет, похоже, у Кантена началась ломка. Поняли это и врачи, поэтому немедленно, по прибытию в приёмную, вкололи Нику что-то и отправили на капельницу. Ледли же отделался перевязкой и обезболивающим уколом, после чего он, отказавшись от госпитализации, покинул больницу. Сейчас в машине Кантена найдут наркотики и после этого он вылетит из ФБР с "волчьим билетом" со страхом думал Ледли.
Действительно, так и случилось. Сам Кантен, к тому времени настоявший на выписке из больницы, вернулся на службу и утверждал, что не знает, как героиновые чеки оказались в салоне, но было заметно, что ему едва верят. Спустя два дня, Ника вызвал к себе начальник отдела и попросил рассказать
– Ну как, я пытался его задержать, а он драпать от меня. Ну я кричу ему "стой, стрелять буду", а он ни в какую. Ну я делаю предупредительный в воздух, потом пришлось в него стрельнуть. Он тут как попёр на меня... Точно бы ушатал. Пришлось стрелять снова.
В это время шеф молча положил перед Кантеном протокол с показаниями Ледли Фитцджеральда.
– Ну, Кантен, как ты вот это объяснишь? Фитцджеральд утверждает, что слышал лишь два выстрела. Причём характер ранений говорит о том, что Хенесси после первого попадания не смог бы даже нормально пошевелиться, кроме того, стреляли спереди. Что на это скажешь? Молчишь? Молчи, молчи...
– Позвольте, но ведь Хенесси пытался меня убить!
– Да? Слушай, Ник, за год это уже восьмой такой случай! Тебя постоянно ловили на должностных преступлениях! Я на многое смотрел сквозь пальцы, но ты перегнул! Вот что, я тебя временно отстраняю от дел. Пусть твоей судьбой занимается спецкомиссия. На стол оружие и удостоверение!
Ник молча положил всё перечисленное и, даже не попрощавшись, вышел из кабинета. На душе было гадко и всё, что ему сейчас хотелось, это забыть всё и вся. Весь день он провёл, катаясь без особой цели по линиям метро и когда уже стемнело, он собрался было идти домой, но вдруг увидел у какого-то кафетерия своего отца. Он бы и не обратил внимания, учитывая, что с ним отношения переживали далеко не самый лучший период, но с ним рядом шёл не кто иной, как начальник отдела, где служил Ник. Сердце Кантена учащённо забилось, он решил подслушать их разговор. Сквозь открытое окно он мог различить, что они говорят.
– Мистер Кантен, при всём уважении... Я не могу закрыть на это глаза. За год было минимум восемь случаев злоупотребления должностными полномочиями со стороны вашего сына. Кроме того, недавно в его машине был обнаружен героин. Вы ведь понимаете, о чём я?
– Прекрасно понимаю, сэр, - обречённо вздохнул Кантен-старший.
– Понимаете, я ни коим образом не оправдываю Ника... У вас ведь есть свои дети?
– По-моему, это не имеет особого значения. Знаете, из песни слов не выкинешь, а фактов из биографии - и подавно.
Кантен-старший на какое-то время задумался. Ситуация была, мягко говоря, удручающей. Всё, что он мог сейчас сделать - это попытаться минимизировать последствия для Ника.
– Я вас прекрасно понимаю. Ник не подарок, но он - мой сын. Я всегда ценил людей принципиальных и упорных. Тех, кто был уверен, что цель оправдывает средства...
– мистер Кантен внезапно перевёл стрелки, что заставило начальника отдела насторожиться.
– Вы что, пытаетесь меня купить?
– Ну зачем же так грубо? Если пресса узнает, что один из лучших ваших сотрудников попался на употреблении наркотиков, это ведь будет скандал... Неужели вам не дорога репутация отдела?
– в ответ последовало молчание.
– Сколько будет стоить моё спокойствие?
– Ну, если подумать... О чести службы надо бы позаботиться... Злоупотребление полномочиями, приём наркотиков... Это же гарантировано "волчий билет". Таким не место в ФБР.
– Не спорю, - ответил мистер Кантен.
– Пятьдесят тысяч. Согласны?
– Хмм... Всё, что я могу сейчас сделать - это минимизировать последствия увольнения для Ника. Вот только как? Столько свидетелей...
– Семьдесят пять!
– Кантен-старший быстро уловил нить разговора и сейчас он надеялся быстрее сторговаться.