Сыграй мне смерть по нотам...

Гончаренко Светлана

Стас заботливо задышал в трубку:

– Колян, что-то с тобой, по-моему, неладно. На дуриков тебя слишком тянет. Чего стоит тот дед, что принёс в музей модель вселенской швабры! Откуда у тебя такие друзья?

– Какие друзья! Это всё одна шайка. Мне их соседка, Вера Герасимовна подсунула.

– Вот ведьма! Мало того, что у тебя жена-красавица, стало быть, энергозатрат требует, так ещё и эта карга шизиков подсовывает. Попомни, Колян, моё слово: куковать тебе скоро в жёлтом доме имени Луначарского!

Незримая тень этого величественного,

многоколонного здания теперь всё чаще витала в мыслях и снах Самоварова. Что-то по-настоящему безумное завелось рядом и вокруг него.

Вот и странные друзья Альберта Михайловича Ледяева никак не желали играть роли второго плана. Как Тормозов попал к анималисту Щепину? Зачем пришёл?

На следующее утро странности продолжились: в мастерскую Самоварова ни с того ни с сего вдруг ввалились две девчонки. Одна из них была с громоздким футляром, недрах которого скрывалась скорее всего виолончель.

По виолончели Самоваров и опознал сестриц, подружек маленькой Шелегиной. Это с ними она секретничала на пожарном сундуке. У них ещё имена какие-то мифологические – Диана и, кажется, Флора? Или Аврора? Самоваров успел подумать, что если у него родятся девочки, то он даст им самые простые имена – Маша, Катя, Наташа. Без всяких претензий!

Сёстры-музыкантши своих прекрасных тёзок-богинь напоминали лишь ярким румянцем да прямой ясностью взгляда. Во всём прочем это были очень похожие друг на друга крупные, упитанные, толстощёкие девчонки с лохматыми стрижками, носами уточкой, бровями кучками и такими большими и широкими руками и ступнями, что далеко не хрупкий Самоваров чувствовал себя рядом с ними каким-то эльфом.

Самоварову сёстры и не подумали представиться, так что различать их по именам он стал много позже. Зато прямо с порога они приступили к делу.

– Мы знаем, вы юрист! – начала Аврора.

– И можете запросто сказать, имеет он право такое делать или нет, – подхватила Диана. Её розовоперстая сестра закончила:

– Это подозрительно и наверняка незаконно!

– Девочки, в чём дело? – остановил их Самоваров.

Ему хотелось суровым тоном отчитать сестёр за вторжение, напомнить, что воспитанные люди, входя в помещение, сначала стучат, а потом здороваются. Он их знать не знает! И ему некогда.

Однако сёстры уже расположились на полуантикварном диване, а футляр с виолончелью по-хозяйски прислонили к чайному столу. Глаза и щёки сестёр возбуждённо блестели. Самоваров раздумал выставлять девчонок за дверь, когда понял, что они заняты судьбой наследства Тверитина.

– Мы видели этот здоровущий дом. Там куча комнат! В одной по всему потолку цветы налеплены. Так прикольно! Классный дом, – поделилась впечатлениями Диана.

Аврора добавила:

– Красавчик Смирнов болтал по телевизору, что в том доме будет детский вокальный центр. А сам!

Эта особа отзывалась об Андрее Андреевиче не слишком почтительно. А он-то, голубоглазый мечтатель, воображал, что все девочки в него влюблены!

– Так что же господин Смирнов? – спросил

Самоваров.

– Он продаёт дом Сибирскому имперскому банку! Наш старший брат там работает в отделе развития. Он говорит, что всё решено, и готовы документы на переделку. Архитекторы и дизайнеры картинки показывают, как и что в этом доме будет. А будет сидеть там валютный отдел. Это правда!

– Как зовут вашего брата? – спросил вдруг Самоваров.

Сёстры немного удивились и ответили почти в унисон:

– Мишка!

Хорошо, что Мишка, а не какой-нибудь Юпитер!

– Зачем вы ко мне явились? – поинтересовался Самоваров.

– Вы юрист и даже – нам Даша Шелегина говорила! – частный детектив. Скажите, это законно – вот так продавать дом? Вместо вокального центра?

Самоваров нахмурился. Да, Настя постаралась на совесть! Скоро детсадовцы облекут его своим доверием и поручат разыскивать потерянные в песке совочки или мячи, закатившиеся под диван.

– Девчонки! – торжественно объявил Самоваров. – Как юрист говорю: самое лучшее, что вы можете сделать – это не лезть во взрослые дела.

– Но Мишка над нами смеётся! Говорит: «Не видать вам, пищалкам, никакого вокального центра как своих ушей». Это несправедливо! – возмутилась Диана.

– Согласен, Мишка поступает бестактно. Но Андрей Андреевич Смирнов – законный наследник покойного владельца дома. Если в тексте завещания нет специальных оговорок – а их, судя по тому, что Андрей Андреевич связался с руководством банка, нет – он вправе распоряжаться имуществом по своему усмотрению. В том числе и продать.

– Он же другое говорил по телевизору! – не могла успокоиться Диана.

– Это дело его совести. Не переживайте так, девчонки! Разве вам без этого дома плохо живётся? К тому же вступить во владение наследством Андрей Андреевич сможет только через полгода – такой срок положен по закону.

– Значит, у нас есть ещё полгода! – радостно запрыгала на диване Аврора.

Что-то деревянное под нею звонко треснуло – неужели рама? – а чайный столик накренился. Футляр с виолончелью лениво лёг набок.

– Завтра же насыплем ему в карманы блинной муки! – ликовала Аврора. – Стул лучше мазать не «Фантой», как в прошлый раз, а сиропом от кашля. Он липкий и вонючий. И жвачки всюду, жвачки налепить!

Самоваров удивился:

– За что вы собираетесь мучить бедного Андрея Андреевича?

– Он предатель, – с жестокой улыбкой сообщила Аврора. – Дедушка этот, Матвей Степанович, который умер, был с тараканами в голове. Но совсем неплохой! И он на самом деле очень хотел сделать в своём доме вокальный центр. Всегда нам рассказывал, что происходит из старинного рода, а в комнате с налепленными цветами раньше танцевали его тётки. Он говорил, что тётки были очень несчастные, хотя красоты необыкновенной. То ли их расстреляли, то ли раскулачили – не помню. Матвей Степанович хотел, чтоб в комнате с цветами всегда пели, и чтобы музыка играла. А там будет валютный отдел Мишкиного банка!