Сын Ра, Любящий своего отца, Птолемей IV
Шрифт:
Получается какой-то оксюморон, конечно же, ведь Карфаген — то же Карт Хадашт, то есть, Новый город, только во времена его основания подразумевали то, что это Новый Тир.
То есть, Новый Карфаген — это Новый Новый Город, что, разумеется, печалит меня, но, увы, каких-либо иных возможностей внятно объяснить разницу между тем Карфагеном, что в Африке, и тем Карфагеном, что в Иберии, не имеется.
Поэтому да, объединённое войско наёмников и иберов взяло Новый Новый Город, а вам с этим остаётся только смириться, господа читатели, потому что я автор и могу всё,
В общем, возвращаясь к чёртовым наёмникам, стоит упомянуть, что для «наказания» заигравшихся наёмников была отправлены крупные силы Карфагена, собранные его Сенатом к текущему моменту.
К слову, первоначально эти силы должны были направить Ганнибалу в качестве подкреплений, но, так как теперь не существовало способа доставить их к нему, да ещё и Иберия требовала скорейшего оказания ей помощи, от идеи отправки подкреплений отказались.
Таким образом, можно судить о том, что Ганнибала и его армию, фактически, бросили догнивать в Италии. Разумеется, подобные известия весьма «мотивируют» воинов, а потому Ганнибал без сомнений утаил от них это обстоятельство.
Теперь ему, разумеется, требовалось как-то развалить Рим своими собственными силами, а у него, я напомню, к текущему моменту оставалось пятьдесят три тысячи пехотинцев и десять тысяч всадников. Время его исходило, и если он хотел победить, то побеждать ему должно было сейчас.
Собственно, а враг его в лице Римской Республики пошёл ему, скажем так, навстречу. Диктатор Марк Минуций Руф, стремясь уничтожить Ганнибала прежде, чем он сможет нанести ещё более тяжкий вред Риму, начал обширный призыв.
Таким образом, пока Ганнибал пытался хоть как-то восстановить свои силы и подготовить их к грядущей битве, римский диктатор набрал сразу восемь легионов и эквивалентное им число союзников.
Вернее, он собрал ещё шесть легионов к уже имевшимся двум, что он принял из рук консула, прибывшего со своей армией в Рим по приказу диктатора. Последние два, к слову, также получили подкрепления.
То есть, диктатор создал армию, содержащую около тридцати двух тысяч римской и тридцати двух тысяч союзной пехоты. В сумме — шестьдесят четыре тысячи пехотинцев.
В то же самое время, римляне, видимо, осознавшие, что все предыдущие победы Ганнибала были достигнуты им при помощи мощного кавалерийского кулака, набрали весьма необычное для себя число конницы.
Так, в их армии была тысяча шестьсот римских всадников и четыре тысячи союзнической конницы, а также пять тысяч арабской конницы. Да-да, та самая арабская конница, ранее доказавшая римлянам свою чрезвычайную полезность.
Таким образом, теперь Рим имел армию в шестьдесят четыре тысячи пехотинцев и десять тысяч шестьсот всадников. Карфаген, в то же самое время — пятьдесяттри тысячи пехотинцев и десять тысяч всадников.
Иными словами, он был превзойдён в числе,
Впрочем, последний всё равно не сдавался. Пока римляне набирали войска, он проник в Пицен, а из Пицен — в Самний. Наконец, из Самния он перешёл в Апулию, где и решил устроить свою оперативную базу для военных действий.
Тем временем, за ним уже по пятам шли римляне, не желавшие давать ему ни секунды передышки. Наконец, они настигли его у Канн. Место, славившееся тем, что это был крупный продовольственный центр.
Разумеется, римляне не могли позволить Ганнибалу воспользоваться им, потому как это позволило бы ему восполнить понесённые им ранее потери продовольствия.
Это, в свою очередь, перечеркнуло бы все усилия и достижения лёгкой римской конницы, что на протяжении всего маршрута Ганнибала усердно и весьма успешно уничтожала мелкие и отколовшиеся от основного войска отряды, в том числе и фуражиров.
Тем более, что близился к концу 217 год и уже скоро должен был наступить конец военной компании этого же года. Кроме того, вскоре должен был окончиться шестимесячный срок диктаторских полномочий Марка Минуция Руфа.
Так что да, римская армия жаждала битвы не менее, чем её противник. Правда, Ганнибалу до сего момента приходилось всё время отступать на юг из-за того, что все его попытки заманить врага в засаду или победить его при помощи какой-либо иной хитрости постоянно проваливались.
Теперь же отступать было некуда — разве что в море. Да и, тем более, Апулия для его войска была более приятной своей местностью, чем гористые регионы Пицен и Самний. Здесь, по крайней мере, чуть более половины территории региона занимали равнинные ландшафты.
Так что да, чтобы не томить сторонних наблюдателей, обе стороны стали готовиться к сражению. Карфагенский полководец откормил всех своих солдат перед сражением, заколов «ходячее» продовольствие, то есть, армейский скот, а после позволил им хорошо отдохнуть.
Затем, разумеется, повторил кормление, как бы странно это ни звучало, в то время как его разведчики перешерстили всю местность на предмет мест, подходящих для потенциального размещения засадного отряда.
Разумеется, они также разузнали про все имеющиеся броды и мосты через пролегающую возле Канн реку Ауфид. В то же самое время, активно работали и фуражиры, экспроприировавшие в самих Каннах значительные запасы продовольствия на зиму.
К тому моменту был уже устроен и значительно укреплён главный лагерь карфагенян, наведён и укреплён ряд мостов через реку для удобства доступа к противоположному берегу.
Кроме того, на пятый день приготовлений они получили ещё и значительные запасы тёплой одежды, нового и качественного оружия, продовольствия, строительных материалов и многих прочих товаров.
Естественно, из Панэллинского союза. Разумеется, в обход карфагенского Сената. Тем более, что Канны находились примерно в двенадцати километрах от прибрежного города, Бардулоса.