Сын Тишайшего 2
Шрифт:
Поворачиваюсь к существу, некогда бывшему человеком. Жалко ли мне его? Нет. И будущие жертвы тоже. Завтра у нас суд над предателями, и пощады не будет никому. В этот раз преступники не смогут прикрыться высоким положением и родственными связями. Здесь только один прокурор и судья. А излишне рьяные адвокаты быстро сядут на одну скамью с преступниками. Страна должна двигаться вперёд. Кто не с нами, тот против нас.
[1] 15 марта 1718 года в Москве в третьем часу пополудни Степана Глебова живьем посадили на неструганный «персидский» кол.
Приговорённого сначала подводили к столбу, заводили руки назад и сковывали их наручниками.
Глебова посадили на неструганый персидский кол, а чтобы он не замёрз, надели на него шубу, шапку и сапоги. Причём одежду дал им Петр, наблюдавший за казнью до самого конца.
Но казнь Степан умудрился всё-таки испортить. Терпя невероятные мучения, он молчал, не издав ни единого крика. И только на вторые сутки, почувствовав близкую смерть, попросил причастия. Священники из страха перед Петром ему отказали. Умер Глебов в шестом часу утра 16 марта, оставаясь живым пятнадцать часов. Тело майора было брошено в ров.
Но и после его смерти Пётр не уехал. Он велел колесовать и четвертовать всех сообщников Глебова и Евдокии. После казни их тела подняли на специально сооруженный помост высотой в три метра и посадили в кружок, поместив в центре скрюченный, чёрный труп Глебова.
Плейер писал, что эта жуткая картина напоминала собеседников, сосредоточенно внимавших сидящему в центре Глебову.
Однако и этого Петру было мало. Спустя три года Пётр I вновь вспомнил про Степана Глебова и повелел Святейшему Синоду предать церковному проклятию любовника своей бывшей жены и поминать его рядом с расколоучителями, еретиками и бунтовщиками наивысшей пробы — протопопом Аввакумом, Тимошкой Анкудиновым и Стенькой Разиным.
А Евдокию Фёдоровну собор священнослужителей приговорил к наказанию кнутом. Её секли публично и отослали в северный Успенский монастырь на Ладоге, а потом заточили в Шлиссельбургскую тюрьму.
[2] Башкирское восстание 1681–1684 годов (Сеитовский бунт) — одно из крупных башкирских восстаний второй половины XVII века. Основная причина коренилась в изданном указе (Указ от 16 мая 1681 года) царского правительства, провозгласивший курс на насильственную христианизацию башкир. Повстанцы установили связь с калмыцким тайшой Аюкой. В июле 1682 года калмыцкие отряды прибыли в Башкирию. Восстание возобновилось. Башкиры и калмыки осадили Уфу и Мензелинск, подвергли нападению остроги, слободы и села, построенные на башкирских землях.
Глава 18
— Измена, государь! Стрельцы восстали! — воскликнул Голицын.
Армия как раз остановилась отдохнуть и отобедать. Нечего людей загонять.
К шатру сразу подтянулись бояре, создав изрядную толкотню. Надо бы их прогнать, но ведь начнут распространять слухи, в которые сами поверят и наделают глупостей. Я же поворачиваюсь к взмыленному князю, слезшему с коня. Вместе с князем спешилась немалая свита. Надо потом попросить Щукина записать фамилии прибывших. Уж больно много высокопоставленных гонцов, больше похожих на дезертиров. Да, паранойя она такая!
И чего так кричать и народ пугать? Будто я не знаю, что в Москве очередная заварушка. Не слишком ли много бунтов для отдельно взятого города? По моим прикидкам,
Мне регулярно докладывали про начало шевелений в Москве, вызванных распространением различных слухов. Затем к созданию нездоровой обстановки добавились провокаторы, начавшие баламутить стрельцов. Заговорщики знали, что делали.
К сожалению, мне не удалось рассчитаться со всеми долгами, копившимися более пяти лет. Ведь, кроме стрельцов есть рейтары, городские казаки и госслужащие, которым казна тоже должна немалые суммы. И ссылаться на объективные трудности бесполезно. Стрельцы устали ждать и хотят получить серебро. Людям не нужно столько зерна и тканей, которыми их буквально завалили. Кому их продавать, если покупательская способность населения крайне низкая, а отдавать товары за половину или треть цены глупо.
Потому служивые потребовали оставшийся долг выдать наличкой. Взять которую негде. Вернее, если погасить долги серебром, то неоткуда взять деньги на другие сферы. Обидно, что казне приходится рассчитываться за украденное жалованье. Пусть его и задерживали, но весомая часть денег оказалась в карманах различных махинаторов.
Проведённый аудит, даже самый поверхностный, вскрыл колоссальные нарушения. Воеводы, главы приказов, полковники и думные дьяки присваивали зарплаты подчинённых, не особо скрываясь. Это не считая иных нарушений, вроде взяток, неисполнения своих прямых обязанностей и указов. Чистить надо не только армию, но и чиновничий аппарат. С последними сложнее. Масштабных боевых действий пока не предвидится, поэтому войска ждёт поступательная и неспешная реформа. В ближайшие два года я поставил цель выдвинуть и подготовить новых офицеров с сержантами. Мелкие проблемы на границе заткнём казаками и штрафниками. Есть Лефорт, получивший целую кавалерийскую бригаду. А Косагов возьмёт на себя правобережье Дона. Заодно хватает охотников, желающих отомстить или заработать.
Но что делать с системой управления страной? Чиновников быстро не заменишь. По самым примерным подсчётам, необходимо не менее пяти лет, чтобы воспитать смену нынешнему крапивному семени. Вернее, получится только его разбавить.
Только сейчас всё отошло на второй план. Стоило покинуть Москву на два месяца, как в ней вспыхнул мятеж.
— Во главе бунтовщиков встали Петька Прозоровский, Яшка Долгоруков, Федька Куракин и Петька Хованский.
Это мне тоже известно. Прозоровский — дружок Милославского и Тараруя Хованского, отправленных в монастырь. Более я такой ошибки не сделаю, а сразу буду казнить вражин. Долгоруков — сторонник царицы Натальи Кирилловны, слишком рьяно поддержал прошлогодний бунт, решив посадить Петра на трон. Его тоже отправили подышать деревенским воздухом. С Куракиным более странная история. Он, вообще-то, мой воспитатель со стороны Думы, назначенный Алексеем Михайловичем. Но товарищ начал свою игру во время болезни Феди. Я удалил князя от трона и лишил должностей, чем вызвал обиду уже почтенного старца. А ещё он тесть Михаила Черкасского, арестованного за предательство во время похода. С младшим Хованским всё ясно, он мстит за отца, недавно умершего в монастыре. Ну и за ним стоят многие стрелецкие офицеры, опасающиеся увольнения. Вот такое переплетение интересов.