Сын Тишайшего 2
Шрифт:
Пока шли разбирательства, я отправился в Лавру, куда успел свинтить патриарх.
— Эти дурни решили сопротивляться. Но мы взяли ворота с утра и заперли иерархов в покоях настоятеля, — доложил Дунин, когда я добрался до Сергиев Посада, — Грозили мне карами небесными и отлучили от церкви.
Здесь Иван не сдержался и хохотнул, но нервно. Он перешёл в православие, искренне верил и пропиливал кровь за Русь. Вдруг какие-то попы, испугавшиеся за свои никчёмные жизни, пошли на столь неоднозначный шаг. Ясно, что человек расстроен, хоть и скрывает этот факт. Мне же плевать на попов, проклятия, отлучения
Захожу в тёмное помещение, освещаемое нескольким огарками. Четвёрка иерархов усиленно крестится, и бьёт поклоны на иконостас. Определяю нужного персонажа, подхожу и даю ему хорошего пинка.
Иоаким летит вперёд и стукается головой стену.
— Что ты себе позволяе…
Один из попов успел повернуться и попытался начать возмущаться, но тут же был поставлен на колени людьми Дунина. Сам поляк подтащил растерянного Иоакима, приставив к его горлу нож.
Разглядываю честную компанию. Кроме настоятеля Лавры — архимандрита Викентия, в комнате оказались епископ Сергий Тверской и новгородский — Корнилий. Первый здесь по праву хозяина, но человек весьма мутный. Тверичанин из той же оперы и дружок патриарха.
— А ты чего здесь делаешь, Косма? — специально называю мирское имя новгородца, — Неужели эти шакалы соблазнили тебя лживыми речами?
Епископ на самом деле отличный мужик. И навёл образцовый порядок в своей епархии, ещё и для простого народа сделал в несколько раз больше других митрополитов.
— Непотребное дело ты замыслил, государь! Зачем так поступать с отцами церкви? — начал поп, но увидев мой насмешливый взгляд, сразу сменил тон, — Я хотел образумить патриарха и других иерархов. Заигрались они, хотя и во многом правы. Только всё может перетечь в новую Смуту. Да и не дело церкви лезть в мирские дела. У нас своих забот полный рот. С еретиками надо решать, пока крамола не покатилась по державе.
Судя по неприязненным взглядам Иоакима и Сергия, увещевания новгородца не возымели действия.
— Получается, ты единственный из отцов церкви, кто думает о стране, а не о своей мошне? — это действительно так, ведь остальные священники смотрят в рот патриарху, — Значит, тебе и разрешать накопившиеся противоречия и трудности.
— Это как? У меня и в своей епархии дел хватает. И не положено мне…
— Будешь новым патриархом! — перебиваю оторопевшего попа, — Собирай Синод, тем более многие иерархи уже вызваны Иоакимом в Москву. Он ведь собирался нового правителя венчать на царство. Меня уже списали. Гниды!
От моего шёпота вздрогнул даже хорохорившийся Викентий.
— Я сам выступлю перед епископами и сделаю им предложение, — перехожу на нормальный тон и добавляю, ухмыляясь, — От которого они не смогут отказаться. Пока мы забираем этих трёх достойных мужей для основательного допроса. Ты пока подумай, кого назначить в Лавру, Новгород и Тверь. А лучше покумекай, каким кафедрам потребны новые епископы. Можешь рассчитывать на мою полную поддержку. Нам с тобой ещё много надо обсудить. Также решай, как церковь будет договариваться с раскольниками. И ещё приготовь кельи, которые лучше заложить камнем и оставить только окошко для передачи еды. Вскоре в них поселятся новые жильцы, решившие отринуть этот грешный мир.
С трудом сдерживая смешок, разворачиваюсь на каблуках и направляюсь в сторону выхода. За моей спиной раздалось какое-то шевеление и попытки
— Ах!!!
Чего-то я излишне погрузился в воспоминания, позабыв о происходящем. Здесь народ бурно отреагировал на появление преступников. Слухи ходили давно, но простые люди не могли поверить, что царь решился казнить аристократов. Ведь среди приговорённых хватает природных Рюриковичей. А ещё перед чередой из тридцати трёх виселиц встали бояре, думные дворяне, генералы и полковники. Всякую шушеру в количестве двухсот человек три дня назад просто закололи, выдав тела родне. Я же не большевистский палач, чтобы тайно убивать людей, а на их братских могилах сажать яблоневые сады. У нас всё по закону. Пусть родственники отпоют и похоронят людей по-христиански.
После чего Москва и окрестные сёла три дня занимались погребением покойников, погрузившись в траур. Но народ больше переживал о четырёх тысячах арестованных стрельцов и солдат. А ведь есть ещё мятежники, оставшиеся на засечной черте. Пока казнили в основном откровенных отморозков и появившихся разбойников. Потому сегодня на стадионе аншлаг, не снившийся ни одной игре. Люди ждут указа о судьбе близких. Казнь же высокопоставленных мятежников — просто прелюдия или развлечение.
Только я не собираюсь наслаждаться экзекуцией. Хватит мне подобных зрелищ. Здесь была важен пропагандистский эффект, от которого столица замерла в ожидании. Поэтому и пришлось присутствовать на казни.
Машу рукой особому глашатаю, обладателя громкого голоса. Кстати, около трибун расставлены такие же ребята, в чьи обязанности входит дублировать слова главного громкоговорителя. Ещё я приказал зачитывать приказ в оживлённых районах Москвы и, конечно, на Ивановской площади, где обычно доводят до людей важные новости.
— Божиею милостью, Мы, Великий Государь, Царь и Великий Князь Фёдор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковский и Великий Князь Литовский, Смоленский, Тверский…
Глашатай начал перечислять мои титулы, пока не добравшись до сути. С разных частей стадиона раздавались голоса живых передатчиков, и ситуация стала напоминать акустическое эхо в телефоне. Только никому не смешно. Рядом стоит Ваня, проявивший недавно неожиданную крепость духа. А вот Пётр изрядно разочаровал. Даже сестрицы вели себя сдержанно. А мелкая Наталья требовала дать ей саблю и пистолет, дабы вдарить по супостату. Братик же натуральным образом наложил в штаны. Вот теперь думаю, чего делать с его психическим состоянием. После прошлогоднего бунта — второе потрясение, отразившееся на психике ребёнка. Будем работать и воспитывать.
Но на казнь я взял только Ивана. И вообще, в данный момент именно он мой наследник, что донесено до всех заинтересованных сторон. Здоровье братца более или менее наладилось. Он точно не полуслепой инвалид, как его изображали в хрониках. А ума, выдержки и благоразумия у него поболее, чем у меня. Вдруг завтра бояре и соратники решат, что Федя слишком категоричен и крут на расправу. Так, хоть можно быть уверенным, что трон достанется толковому человеку, на которого сложно повлиять.
— Князья Черкасский, Хованский, Ромодановский… — глашатай добрался до списка преступников.