Сыны Амарны
Шрифт:
– Нужно быть осторожнее в желаниях, – улыбнулся я, недвусмысленно намекая на инцидент с "Черным списком". – Воспитывай теперь. Но сперва – в душ и накорми.
Растерянный взгляд Джонса, как загнанный зверь, метался между нами. Девочка хоть и сверкала глазами, но активно дергаться перестала. Да и губы чуть прикрыли клыки.
"Понимает, значит", – отметил я про себя.
Тишину нарушило громкое урчание. Девочка вздрогнула от наглого предательства своего желудка, и зашипела, не желая сдавать позиций. Но в этот раз получилось робко и неуверенно.
***
– Полковник, – голограмма Грэйса
Полковник задумчиво покивал, покусывая губу. Выглядел он измотанным и уставшим.
– Что сказало командование? – хмуро поинтересовался майор, понимая "откуда ноги растут".
Стэнли изобразил кислую мину.
– А что они скажут? Оставлять систему нельзя… – он потянулся за фарфоровой чашкой с кофе, отхлебнул.
– Считаю своим долгом поставить в известность, – отчеканил Грэйс, вытягиваясь, – я вынужден нарушить данный приказ. Они, там… – он замолчал, видя, что полковник замер, пристально его разглядывая.
– Может, дашь мне договорить, майор?
– Виноват, сэр, – Грэйс вперил взгляд в стену.
– Отбрехался я, майор, – кисло улыбнулся Стэнли. – За Седьмой нас не "выпорют", хотя "звездочки" и придержат… Тебе, кстати, тоже не мешало бы научиться "словоблудию", офицерам без этого никуда… В целом, удачно, вышло: "Мобиуса" – нет, Седьмого – нет. Концов – не найти, причин – не найти. Зато есть уничтоженная гражданская колония, и неподчинение приказу. Про бортовой Ускоритель и ИИ, я упоминать не стал. Это нам с тобой чревато выйдет. В общем, бери "Алетус" и "нарушай приказ", как посчитаешь нужным. Постарайся найти их до "безопасников", а там уж – по обстоятельствам. Лучше, конечно, вернуть в строй… Но и без капитана они недолго протянут.
– Есть, сэр, – сухо кивнул майор и голограмма погасла.
Интерлюдия. 19 лет назад.
С самого прибытия на базу учебного комплекса, Роберт Вейерс вел себя по-хозяйски. Словно он здесь всем заправляет. Словно все здесь принадлежит ему. И в целом, "три звезды" позволяют вести себя подобным образом: здесь он самый старший офицер. Несмотря на то, что, в общем-то, "чужой".
– Рады приветствовать вас, полковник, – оторвал взгляд от планшетки майор. – Что планируете инспектировать?
Майор встретил полковника уже в лазарете, накинув белый халат поверх кителя. Вейерса позабавило мелочное проявление власти, когда у трапа обнаружились лишь два лейтенанта и капитан. А начальник базы не удосужился явиться лично, сославшись на обход. Решил показать, что занят. Что некогда ему отвлекаться на каких-то… полковников, явившихся в ЕГО "учебку".
Да, тогда это Вейерса позабавило. Но сейчас…
Он хищно уставился на майора: "Если ты сейчас не отдашь честь, ублюдок, я прикажу тебя расстрелять!" Он не старался скрыть эмоций, окаменевшее лицо и прищуренный взгляд красноречиво выдавали мысли.
Кадык майора нервно дернулся, он вытянулся "в струнку", и рука взлетела "под козырек":
– Рады приветствовать вас, полковник!
"Так-то лучше", – усмехнулся Вейерс
– Мне нужен один кадет, – игнорируя приветствие, он протянул включенную планшетку.
Брови майора чуть "подпрыгнули", но задавать вопросов он не стал. Черт! А он-то думал, что полковник явился по его "душу"! Проверки, новые порядки… Да, перегнул… Но полковник мог бы и поставить его в известность о целях прибытия!
– Я провожу, – хрипло выдавил майор и ринулся по коридору.
Они пару раз свернули, пока не оказались у нужной палаты. Майор толкнул дверь.
– Оставьте нас, – небрежно бросил Вейерс.
Ему слишком многого стоило "выбить" этот проект. Секретности в нем – ноль, но лишние уши, способные распускать лишние слухи, все же ни к чему. Кому положено, знает, о чем пойдет речь. А кому не положено…
Впрочем, "выбить" – слишком громко сказано. Слово, оброненное между делом одному нужному человеку, замечание, вырвавшееся в подходящих условиях при другом… И "нужные люди", в лице Совета Адмиралов, решили, что это их идея. А полковника назначили куратором.
– Оставьте нас! – твердо повторил Вейерс.
Майор на секунду замялся, но "козырнул" и вышел из палаты, прикрывая дверь.
Полковник медленно снял фуражку, прошелся рукой по смоляным волосам, попутно оглядывая помещение, и двинулся к койке.
– Можешь не вставать, кадет, – весело усмехнулся он.
Глаза юноши презрительно сузились… Точнее, один глаз: второй – "заплыл". Не забинтованная щека дернулась, губы поджались. Он не смог бы встать при всем желании. И даже при отсутствии оного, если бы его поднимали плетками. Загипсованный под самую шею и растянутый на койке, словно кукла с подвешенными ногами и руками, он не мог двигать ни чем, кроме головы. И то – крайне осторожно.
Да, здесь лечат именно так. По-древнему. По-варварски. Это не флотский госпиталь и даже не гражданская больница. Черт! Да на фрегатах космопехоты оборудование куда современнее! Но здесь, в "учебке", только так. Потому что они еще не заслужили иного. И потому что они должны… бояться. Да, именно бояться! Только через страх можно ими управлять. Только через страх можно на них воздействовать. По-другому они не понимают.
Но Вейерс видел, что кадет его не боится. Даже сейчас, лежа, будто распятый для вивисекции, и понимая, что одно слово полковника может оборвать его жизнь, он смотрит хищником. Смотрит зло, загнанно, но все же без страха. Он не боится смерти. Их всех готовят к смерти и боли, но именно этот ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не боится умереть. И именно поэтому полковник и выбрал его.
– У меня к тебе предложение, кадет, – Вейерс обошел койку, встав так, чтобы юноше не пришлось крутить головой. – Хочу предложить тебе поучаствовать в одном проекте. Выслушай меня и подумай прежде, чем отвечать. Тебе почти восемнадцать, и тебе прекрасно известно, что в "учебке" нет выпускных экзаменов. А значит, когда через полгода тебя поставят на ноги, ты попадешь под распределение и отправишься на передовую. Слабый, не набравший форму, и отпуска космопехов тебе не хватит, чтобы восстановиться полностью… В других условиях, ты мог бы стать капитаном уже после первого рейда. Но в том состоянии, в котором ты отправишься в бой…Считаешь, вернешься из него живым?