Сыны Дуба
Шрифт:
— Да, — сказал он тихо, чтобы никто не появился из-за поворота. — Ты очень хорошо справился.
Кого ты спрятал под этими мешками? — спросила она, наклоняясь, чтобы схватить их.
При виде вирмлинга ее лицо превратилось в маску шока. Ее нижняя челюсть задрожала, и она бросила на Дэйлана взгляд, говорящий: У тебя есть пять секунд, чтобы объясниться, а потом я начну кричать.
А Кан-хазур свернулась калачиком, спрятав лицо от солнечного света. У меня глаза кровоточат, — простонала она.
Нет, —
Он снова обратил свое внимание на Сиядду. Ему не нравилась идея драться с Сияддой, заткнуть ей рот и связать ее в кустах, пока все это дело не будет улажено. У него не было даже веревок, чтобы выполнить работу как следует, хотя он воображал, что если разорвать свои хлопчатобумажные мешки на полоски, то, возможно, удастся сделать веревки, которые удержат ее.
Но кодекс, по которому он жил, требовал лучшего.
Принцесса Сиядда, я бы хотел, чтобы вы познакомились с Кан-хазуром. Я вывожу ее из города по приказу короля в надежде организовать обмен заложников — принцессу на нашего принца Урстона.
Сиядда мгновение изучал его лицо. Понимание не приходило медленно, как это случилось бы с каким-нибудь тупицей. Оно скользнуло по ее лицу в мгновение ока, а затем она задумалась о более глубоких последствиях всего этого.
Если бы принц Урстон был еще жив, он мог бы скоро оказаться на свободе. Двадцать лет назад он был женат на тете Сиядды. Ее отец был ближайшим другом и союзником принца, много раз отправляясь с ним в военные походы. Сиядда знала, что ее отец любил принца как брата, и многие годы надеялся, что Арет Урстон снова обретет свободу. Еще в детстве ее отец сказал: Я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь выйти замуж за мужчину его уровня.
Мужчины пытались ухаживать за Сияддой, мужчины из хороших семей, но ее отец их не одобрял. Сиядда знала, что отец ухаживал за ней, надеясь, что она встретит принца Урстона и, возможно, они полюбят друг друга.
Что она думает обо всем этом? — задумался Дэйлан. Конечно, она должна ждать этого дня с некоторой надеждой и опасением.
Но что бы она ни чувствовала, она держалась в маске.
Я рад познакомиться с вами, — сказал Сиядда Кан-хазуру с легким поклоном. Ее манеры были изысканными.
— Ты не рада встрече со мной, — прорычала Кан-хазур, закрывая лицо сумкой. Я неприятен, и поэтому ты не можешь быть доволен. Почему вы, люди, должны лгать?
Это называется шутка, — сказал Сиядда. Среди людей мы предлагаем любезности, когда встречаем незнакомца. Шутка — это не то, что ты, незнакомец, заслужил, это подарок, который дарю я, хозяин.
— Мне не нужны твои любезности, — сказал Кан-хазур.
Слишком поздно, — сказал Сиядда. — Я уже дал это тебе. Кроме того, мне действительно приятно познакомиться. Я часто задавался вопросом о вашем роде, и это редкое удовольствие встретить вас при таких гостеприимных обстоятельствах, в такой прекрасный день.
Кан-хазур
Дэйлан подавил смешок. Сиядда только что встретил эту женщину, но уже говорил так, будто овладел искусством сводить вирмлингов с ума.
Кан-хазур глубоко вздохнул, словно пытаясь придумать подходящее проклятие, но просто зарычал.
— Не рычи на меня, — предупредил Сиядда более резким тоном. Я не потерплю этого. Я знаю, как ты, должно быть, зол. Я тоже принцесса и потеряла свой дом.
— Не потеряно, — сказал Кан-хазур. Он был вырван из мертвых рук твоих воинов. Его украли, потому что ваш народ слаб и глуп.
Сиядда стиснула зубы. Выглядело так, будто она обдумывала дюжину оскорблений, пытаясь решить, какое из них высказать первым.
— Говори, — бросил вызов Кан-хазур, — или ты настолько тупоголовый, что не можешь придумать, что сказать?
Я оставлю свои мысли при себе, — сказал Сиядда.
Лицо Кан-хазур исказилось от ярости, и она крепко сжала кулаки, как будто ей так хотелось услышать насмешки Сиядды, что она собиралась выбить их из себя.
Сиядда улыбнулся маленькой победе. Когда дело дошло до самоконтроля, она явно была сильнее из них двоих.
Ну вот, — сказал Дэйлан, надеясь разрядить ситуацию. Посмотри на себя: вы только что встретились, а уже ссоритесь, как сестры.
Кан-хазур сдержала гнев, видимо, решив, что хочет победить Сиядду в ее собственной игре. Почему почему ты так со мной обращаешься?
Здесь Дейлан учит, что мы должны проявлять доброту ко всем живым существам, — мягко сказал Сиядда, — включая жаб и змей.
— Тогда он дурак, — опасно прорычал Кан-хазур.
И все же, возможно, только его глупость сохранила тебе жизнь, — возразил Сиядда. Когда тебя впервые схватили, было много желающих твоей крови. Но Дейлан выступил против этого. Он утверждал, что тебя следует освободить.
Я ему ничего не должен, — возразил Кан-хазур. Если он доказывал мою свободу, то он доказывал напрасно — и делал он это ради своих непонятных целей.
Он сделал это из сострадания, — сказал Сиядда. Он говорил о тебе так, будто ты был медвежонком, потерявшимся в лесу. Он сказал, что тебя следовало вернуть к себе подобным.
Где ее обучали войне и давали командовать войсками, — подумал Дэйлан. И, увидев нашу оборону, она вполне могла бы провести против нас несколько опустошительных набегов.
Именно это утверждал король Урстон, и хотя позиция Дэйлана была морально обоснованной, можно было многое сказать в пользу более прагматичного подхода Урстона: держать принцессу в плену, в безопасности и невредимости, но, что более важно, держать здесь, где она не сможет ничего сделать. вред.