Сыны Дуба
Шрифт:
Боренсону это не понравилось. — Давай побыстрее тронемся.
— Согласен, — сказал барон Уокин с мрачным лицом. Он кивнул в сторону плывущих неподалеку обломков. Похоже, мы закончили со спасением. Здесь это превратится в потасовку.
Дракен развязал узлы, привязавшие корабль к дереву, и оттолкнулся, в последний момент поднявшись наверх, а Боренсон поднял паруса и забрал румпель у барона Уокина.
Когда ветер начал стремительно гнать корабль вверх по каналу, плоты начали растекаться, словно собираясь
Обходите их стороной, — предложил Боренсон, — пока мы не узнаем, о чем они.
Он сильно надавил на румпель, направляя корабль прямо на север, к дальнему берегу, на расстоянии примерно четырех миль, в то время как Уокин поворачивал паруса.
Люди флотилии отчаянно махали руками, пытаясь позвать корабль. Их было более тридцати.
Стой! — крикнул один мужчина из лодки, его голос разнесся по воде. — Как долго у тебя этот корабль?
Боренсон узнал мэра Тренгелла из Ископаемого. Он был кивающим знакомым. Боренсон знал только одну причину, по которой он задал этот вопрос.
Четыре года! — крикнул он в ответ, прекрасно зная, что мэр не узнает его, во всяком случае, из-за изменения его формы.
Приведите ее!
– воскликнул мэр. Он и его люди отчаянно замахали руками.
Что? Звонил Боренсон. Он приложил руку к уху, как будто не слышал. Затем Дракен и Уокины помахали в ответ, как бы желая доброго дня.
Это мэр из Фоссила. Думаешь, он доставит нам неприятности? — спросил Дракен себе под нос.
Боренсону было неловко иметь такого глупого сына.
Конечно, они доставят нам неприятности, — сказал барон Уокин. — Такой корабль легко стоит двадцать тысяч стальных орлов. Все остальное в воде — это просто остатки. Он собирается украсть его до захода солнца.
Сначала ему придется нас поймать, — сказал Боренсон.
Боренсон не думал, что корабль стоит двадцать тысяч орлов — он стоил гораздо больше. Фоссил всегда был городом-пустынником, посреди пустыни. Но теперь, когда наводнение и вода двинулись вглубь страны, он имел все шансы стать портовым городом, возможно, самым крупным в Ландесфалене.
Мэр Тренгел уже бы это понял. Но порт был ничем без кораблей.
Этот корабль может быть единственным связующим звеном Ископаемого со старым миром для торговли между континентами. Тренгелль тоже это увидит со временем. Он приведет свою толпу, чтобы захватить корабль.
Боренсон понял, что ему придется бежать быстро, прежде чем мэр успеет действовать.
У семей Уокина и Боренсона не было особых магазинов, но в голове Боренсона начал формироваться план. Он мог бы плыть по старому речному каналу в Фоссил и купить кое-какие припасы. Этим людям на плотах будет трудно грести на сорок или пятьдесят миль вверх по течению, особенно сейчас, когда приливы изменились, а с уменьшением прилива плоты будут тянуться обратно в открытое море.
Но как бы он ни думал,
К счастью, мэр и его люди не были хорошо вооружены. Если бы дело дошло до драки, Боренсон был бы не прочь показать им пару трюков.
Был ранний полдень, когда корабль приплыл и разбил лагерь у подножия скалы. Дракен выпрыгнул из судна, когда оно приблизилось к берегу, и подплыл к полузатопленному дереву, привязав лодку к причалу.
Весь лагерь сбежался посмотреть на корабль, дети от восторга прыгали. Это было великое сокровище, ценная находка. Единственным человеком, который не спустился, кажется, была Рейн, и она была единственным человеком, которого Дракен больше всего хотел увидеть.
Итак, пока Уокины хвастались белым кораблем с его самодельными парусами и несколькими бочками и ящиками со всякими хламом, Дракен вскарабкался на скалу.
Он обнаружил, что Рейн готовит ужин для клана и жарит какого-то несчастного норного медведя.
Это для тебя, — сказал он, кладя полный карман слив на большой камень, служивший столом. Он собрал их сегодня утром и сохранял их весь день. Они растут вдоль ручьев.
Рейн упала ему на руки, и Дракен обнял ее. Он понял, что она ждала его, оставаясь здесь, пока остальные суетились по кораблю.
Обнимать ее, прикасаться к ней было как будто вернуться домой.
Она была стройной девушкой, с такими узкими бедрами, что он часто удивлялся, когда обнимал ее, чувствуя, как мало ее на самом деле. У нее были светлые волосы, аккуратно завязанные сзади, и обильные веснушки. Челюсть у нее была сильная, губы тонкие, а зеленые глаза выглядели так, словно она была женщиной, не терпящей споров. На ней было не платье, а тонкая летняя туника кремового цвета поверх узких шерстяных брюк.
После долгого поцелуя Рейн прошептал: — Твой отец рассказал тебе эту новость?
Что? — спросил Дракен.
Он планирует вернуться в Мистаррию, чтобы вести войну. Твоя мать рассказала мне все об этом. Она спросила, пойду ли я с тобой.
Дракен был удивлен, узнав эту новость таким образом, а не услышав ее от своего отца. Теперь Рейн торопливо прошептала, сообщая те немногие подробности, которые могла. По большей части, казалось, у нее были только догадки и предположения, но новость была действительно серьезной.
Ты хочешь пойти? – спросил Дракен, подавляя беспокойство. Он не хотел, чтобы она этого сделала. Он не хотел подвергать ее опасности.
Она думала долго и упорно. Она рассказала ему многое о том, как они сбежали из Рофехавана, но он знал, что у нее все еще есть секреты.
Жестокие военачальники Интернука захватили прибрежные города Мистаррии и были суровыми надсмотрщиками. Они безжалостно изгоняли крестьян и каждые несколько месяцев маршировали по деревням и требовали дань, забирая лучших овец и крупный рогатый скот семьи, отбирая все ценное и утаскивая самых прекрасных дев в городе.