Сыны Дуба

Волвертон Дэйв

Аат Ульбер потянул ткань и разорвал ее, чтобы лучше показать шрамы. Руны метаболизма были выжжены на ее теле.

У всех есть таланты, — сказала Аня, — даже у младенцев.

Аат Ульбер достал камень и начал точить шипы своего боевого молота, умело вытягивая масляный камень под углом.

Он размышлял о последствиях того, что змейские младенцы и матери используют дары метаболизма. Целый улей змей, живущий в три раза быстрее обычного человека? К чему это приведет?

Он

представил себе, как шахтеры вытаскивают руду из-под земли со скоростью, в три раза превышающей обычную, а кузнецы выковывают клинки. Он представил, как детеныши растут в три раза быстрее, чем обычно, а матери рождают двух или трех вирмлингов за один сезон.

Последствия были огромными. Они переработают нас, превзойдут нас. Они создадут… общество, которое захватит наше.

Что сказал Габорн? Их армии пронесутся по небесам, как осенняя молния?

И это практически ничего не будет стоить вирмлингам. Не обязательно кормить Посвящённого, обладающего даром метаболизма. Не нужно поить его или беспокоиться о его побеге. Такие люди просто впадают в волшебный сон до того дня, пока не умрет их хозяин.

Говорят, что те, кто наделяет метаболизмом, все еще дышат, но это происходит настолько медленно, что Аат Ульбер никогда этого не видел. Говорят, что их кровь все еще течет. Но их отдых подобен спячке, только сон у них глубже, чем у любого медведя.

Для содержания такого народа не требовалось ничего. Все, что вам нужно было сделать, это следить за тем, чтобы крысы не грызли их плоть. Эту работу выполнили несколько крысиных терьеров из Крепости Посвященных.

Его поразил монументальный ужас замысла вирмлингов.

Единственный способ существования такого общества — это если вирмлинги будут продолжать забирать дары у людей.

Они отнимут у нас всех метаболизм, — понял Аат Ульбер. Именно это они и делают здесь, на Интернуке: собирают пожертвования так быстро, как только могут их координаторы. Сейчас у каждого из них по два дара, но через неделю их будет по три, затем четыре или пять. Где все это заканчивается? Когда вирмлинг-коровы роняют девять телят в год или десять?

Он понял, что через месяц мы сможем достичь этой точки. За три месяца каждый из вирмлингов сможет получить пятьдесят или больше даров.

Его народ не сможет конкурировать с такими монстрами. Не было бы войны – даже надежды на войну – если бы ребенок-змей за один год повзрослел и породил еще дюжину себе подобных!

Он встревоженно посмотрел на Аню и Вульфгаарда, потеряв дар речи.

— Да, — сказал Вульфгаард. Мы тоже это видим. Мы нашли их арсенал, где они вырезают доспехи из костей. Они используют рога разбойников для изготовления шил. Дети делали себе доспехи, женщины тоже. Вся нация вирмлингов готовится к войне.

— Что ты сделал с детьми? — спросил Аат Ульбер.

Мы оставили в живых самого маленького из них, — сказал Вульфгаард, — как и планировалось.

Я не знал, что еще делать.

С ноткой истерики в голосе Аня сказала: — Нас всех отправят в тюрьму. Они заберут метаболизм у каждого из нас — у каждого мужчины, женщины и ребенка.

В Интернуке проживало четыре миллиона человек. Аат Ульбер воображал, что у него достаточно варваров, чтобы победить вирмлингов. Но теперь он задумался о том, как их могут увидеть вирмлинги. Эти четыре миллиона человек не были соперниками, а были просто скотом, готовым на убой. Четыре миллиона человек были не врагами, а потенциальными Посвященными.

План вирмлингов был настолько дьявольским, что Аату Ульберу стало дурно. Он понял кое-что еще. Тысячи мужчин и женщин на острове были вынуждены давать пожертвования детям вирмлингов, и эти мужчины и женщины не могли быть освобождены, пока дети вирмлингов не были мертвы. Эта кровавая задача выпадет на его долю. Сама мысль об убийстве младенцев – даже вирмлингов – чуть не лишила его рассудка.

Убийство невинных, — подумал Аат Ульбер. Неужели это и есть та хитрая ловушка, которую расставил для меня Лорд Отчаяние?

Как может человек зарезать младенца, не причинив непоправимого вреда его душе?

Аат Ульбер закрыл глаза. Стану ли я героем, если сделаю то, что должен сделать? Или я стану пищей для змея.

Он не видел никакого выхода из этого.

Мне придется вернуться и убить детей и младенцев, — понял он.

Но прежде чем я стану пищей для локуса, поклялся он себе, я нанесу вирмлингам удар, от которого они никогда не смогут оправиться!

Аат Ульбер закончил заточку клинков и вскочил на ноги. — Мы должны найти убежище Посвященных вирмлингов, — торжественно сказал он. Мы не можем снова успокоиться, пока не заявим об этом.

Глаза Вульфгаарда метнулись к Ане, словно спрашивая, справится ли она с этой задачей. Все трое как один вскрикнули и отправились в путь.

Аат Ульбер шел впереди, мчась по туннелям лабиринта. Несколько вирмлингов валялись на полу, растоптанные и раненые. Он оставил их на попечение Вульфгаарда и Ани и задумался: он ищет Посвящённых, а при нормальных обстоятельствах приютить четверть миллиона будет сложно. Но спящему телу не требуется много места.

Поэтому он побежал вперед, завернул за угол и заметил убегающих граждан.

Но справа от него был широкий боковой туннель, и в каких-то темных нишах он увидел яркий белый свет.

Аат Ульбер развернулся и помчался по туннелю в широкое помещение. Известняковый потолок был увешан сталактитами. Вода просачивалась по стенам, оставляя комнату влажной.

Аат Ульбер почувствовал прохладу от присутствия тварей. Его дыхание вырывалось туманом, а на потолке блестели ледяные веера. На другом конце комнаты он заметил сорок или пятьдесят призрачных существ, одетых только в мерцающую черную паутину.