Сыны Дуба
Шрифт:
Ее мало утешало осознание того, что Аат Ульбер уничтожит императора.
Тем не менее, подумала она, когда император уйдет, мне, возможно, удастся занять его место.
Надежда была слабой, и даже когда эта мысль пришла ей в голову, она сошла на нет. Нет, она не могла поверить, что сможет больше занять место императора. Ей оставалось только одно. Она пообещала себе: Аат Ульбер… Я отомщу.
29
Прикосновение Лича
Зимняя ночь в Интернуке холодна, как прикосновение лича, и с такой же вероятностью
— Высказывание Рофехавана
В Крепости Северных Пустошей потоки крови лились по коридорам, где трупы образовывали небольшие дамбы и отводы.
После того, как крепость Посвященных была очищена от змей-убийц, некому было остановить Аата Ульбера.
Там он нашел бочку с форсибилами, десять тысяч, все хранилось в ящике, высеченном из гранита. Это было великое сокровище, которого хватило бы, чтобы снабдить могущественных чемпионов, и Аат Ульбер осмелился надеяться, что оно может стать ключом к спасению человечества.
И все же вирмлинги все еще были сильны. Более ста тысяч посвященных спали.
Аат Ульбер остановился у двери, пока молодой Вульфгаард искал среди Посвящённых свою невесту. Наконец он нашел ее лежащей лицом вниз на полу в луже собственной крови.
Вульфгаард перевернул ее на спину. Ее лицо побледнело и осунулось, но губы были запятнаны кровью.
На лбу у нее была выжжена руна обмена веществ. Оно сидело в кругу, бесформенная масса, которая каким-то образом все еще притягивала разум, умоляя, чтобы его узнали.
Должно быть, она проснулась, подумал Аат Ульбер, когда мы убили вирмлинга, который забрал ее дары.
Вульфгаард поднял ее обеими руками, затем взглянул на крышу пещеры и издал протяжный вопль. Он высоко держал ее тело, словно умоляя мир засвидетельствовать это.
Этому парню не удастся выиграть эту войну, — подумал Аат Ульбер. Он может отомстить, он может убить змей, но на этом все и закончится.
Аат Ульбер дал ему несколько минут, чтобы рыдать и скорбеть, судя по его телу. Но за это время солнце продвинулось по небу менее чем на минуту.
Момент был использован при подготовке. Аат Ульбер выбросил часть своих клинков и наточил оружие змей.
При этом он планировал, как это закончить.
Крепость вирмлингов была спроектирована как муравьиное гнездо. Нижнее отверстие, хорошо спрятанное, позволяло воздуху проникать в лабиринты.
Но змеиные тела нагрели атмосферу, так что теплый воздух поднялся вверх по туннелям и, наконец, вышел через верхний вход.
Убить змей теперь будет проще простого. Все, что нужно было сделать Аату Ульберу, — это зачистить верхние туннели. Он знал, что змеи здесь защищают свою крепость огненными ловушками, и подозревал, что он найдет такие ловушки, спрятанные на этажах над ним. Все, что ему нужно было сделать, это зажечь их, и позволить дыму
Аат Ульбер пообедал и отдохнул. Полчаса он дал себе. Ему не нужно было ничего большего. У него было достаточно выносливости, чтобы ему больше не требовался сон. Вместо этого он просто стоял, как это делают повелители рун, глядя в сторону какой-то личной мечты.
Обладая таким талантом остроумия, он обнаружил, что запоминать легко. Даже инциденты, произошедшие до того, как он получил свое дарование, казалось, легко припомнились.
Итак, он стоял в этой комнате смерти, поедая кусочек сыра и хлеба из своего рюкзака, погруженный в приятные воспоминания.
Он вспомнил, как впервые встретил свою жену Мирриму в маленьком городке Хередон. Тогда она получила дары гламура от своих сестер и матери, дары, которые было практически невозможно купить.
Таким образом, она объединила красоту и осанку четырех великолепных женщин в одну. Волосы у нее были темные и шелковистые, а зрачки глаз были такими темными, что казались почти голубыми.
Ее вид лишил его дара речи от желания. Он хотел знать ее имя. Ему хотелось взять ее за руку и пойти с ней.
Но именно его лорд, Габорн Вал Орден, познакомил их и предложил им пожениться. Это был странный момент, который всегда вызывал у него удивление.
Почему Габорн сделал это? — спросил себя Аат Ульбер. Играть роль свахи было не в характере Габорна.
Сам Габорн утверждал, что сделал это по вдохновению. Он чувствовал, что такова воля Земли.
Но почему? Какую пользу наш союз принес державам?
Он не мог быть уверен. Он часто чувствовал, что его и Мирриму ждет какая-то великая судьба, но он не знал, какая именно.
Возможно, эту судьбу вынесет не я, а мои дети, подозревал он.
Или, возможно, великое дело уже совершено. Мы с Мирримой защищали Габорна и Фаллиона в их юности. Мы лелеяли их, защищали от убийц. Это дело было сделано хорошо.
И все же он хотел чего-то большего. Он хотел узнать тот самый момент, когда он исполнил свое предназначение.
Возможно, то, что он совершил, не было бы чем-то великим. Возможно, это будет поступок настолько незначительный, что смертные даже не заметят его.
Он отвернулся от этой мысли. Ничего нельзя было добиться, размышляя о таких вещах, и он боялся, что, поступая так, он может поддаться ложной гордости.
Поэтому вместо этого он сосредоточился на воспоминаниях о Мирриме, прекрасной, как восходящая луна, блестящей, как бриллиант. В его голове прошептал голос старика.
Я расту, я старею. У меня падают волосы, и ноги холодеют.
Аат Ульбер проснулся, чувствуя себя бодрым. Он решил, что по времени его тела прошло полчаса, и этого было достаточно.