«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825

Минкина Ольга Юрьевна

Библейские и талмудические выражения соседствуют с заимствованиями из русского языка, большинство из которых относится к пласту бюрократической лексики: «уезд», «губерния», «комитет», «пункты», «просьбы». Использование библейских цитат имело особый смысл. Тем самым указывалось на особую значимость «еврейской политики» не только в социально-экономической, но и в духовной жизни российского еврейства конца XVIII – начала XIX в. Символические аспекты политики, способы говорить и думать о власти трудно и почти невозможно отделить здесь от «практических» действий еврейских общинных лидеров. Взаимодействуя с внешней властью, они одновременно конструировали основанный на библейском тексте нарратив о своей деятельности.

Изложенные ниже наблюдения верны, по крайней мере, по отношению к еврейской депутации 1812–1825 гг. Документы депутации, равно как и документация кагалов, связанная с депутатами, четко разделяются на две группы. Первая, официальное делопроизводство депутации и кагалов, предназначенное для предъявления российской администрации, включает документы на русском языке, чаще всего построенные по формуляру бюрократического делопроизводства, в ряде случаев на бланках Министерства духовных дел и народного просвещения. Такого рода документы отложились в фонде виленской еврейской общины [113] .

Наряду с официальной перепиской на русском языке депутаты вели переписку на древнееврейском с кагалами, раввинами, цадиками и частными лицами из числа еврейской элиты. Эта неофициальная переписка постоянно вызывала подозрения властей, часто конфисковывалась и перлюстрировалась. На основании этих документов депутаты и их корреспонденты обвинялись в организации беспорядков среди еврейского населения [114] . Так, в 1824 г. виленский еврей Хаим Нахман Перцович был привлечен к следствию за «предосудительную» переписку, которую он вел с еврейским депутатом Михелем Айзенштадтом. Он признался, что «письмо сие истребил» [115] . Аналогичным образом поступал в том же году еврей из Дубно, некто Скульский, утверждавший на следствии, что письма депутатов «уничтожил и не упомнит содержания оных» [116] . Можно предположить, что эта практика была весьма распространенной. Таким образом, на сохранность документов на древнееврейском языке, связанных с депутацией, влияла и политика властей, расценивавших как противоправные действия те взаимоотношения депутатов с еврейским населением, которые осуществлялись вне сферы административного контроля.

113

LVIA. F. 620 (копии: CAHJP). Предписание депутатов Б. Лапковского и М. Айзенштадта виленскому кагалу. 28 января 1821 г. – CAHJP. HM 2/9827.4 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 31). l. 76 v. Предписание депутатов М. Айзенштадта и М. Файтельсона виленскому кагалу. Не ранее 22 – не позднее 31 ноября 1822 г. – Там же. l. 392; Отношение виленского кагала ковенскому. 3 апреля 1819 г. – CAHJP. HM 2/9825.5 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 23). l. 34 v. – 35; Опись бумаг виленского кагала за 1819–1820 гг. – CAHJP. HM 2/9825.4 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 9). l. 22.

114

Подробнее об этом см. в третьей главе данного исследования.

115

Рапорт виленского полицмейстера литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову. – CAHJP. HM 2/9771.1 (оригинал: LVIA. F. 378. BS. 1824. b. 29). l. 5 v.

116

Рапорт генерал-майора Л.И. Гогеля (2-го), командира 25-й пехотной дивизии, великому князю Константину Павловичу, – CAHJP. HM 2/9465.3 (оригинал: РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 1278). Л. 58 об.

Количество мемуарных источников, в которых прямо упоминаются еврейские депутаты, невелико. Сведения о еврейской депутации 1785 г. содержатся в памфлете Шломо Беннета, который был весьма неординарной для еврейского общества того времени личностью [117] . Сюжет о еврейской депутации появляется в записках Беннета в связи с описанием личных бед мемуариста, потерпевшего большие убытки из-за запрета евреям на производство алкоголя. Эти и другие притеснения, по мнению Беннета, способствовали консолидации еврейского общества и избранию депутации [118] . Далее в ярких красках описываются результаты деятельности депутатов в Петербурге. Описание деятельности депутатов и хода рассмотрения их жалоб в Сенате в записках Беннета в целом совпадает с данными упоминавшихся выше материалов Сената [119] . Это доказывает высокую степень информированности еврейского общества о деятельности депутатов.

117

Уроженец Могилева Беннет в 1800-е гг. поселился в Лондоне и сумел занять видное место в еврейской общине. Он принимал деятельное участие в общественной полемике, касавшейся правового статуса евреев Англии (К истории западно-русских евреев. Из сочинения Соломона Беннета // Еврейская библиотека. СПб., 1873. Т. 4. С. 8–12).

118

Там же. С. 10.

119

Там же. С. 12.

Абрам Соломонов, в 1820–1825 гг. официально занимавший должность письмоводителя и переводчика при еврейской депутации [120] , включил в изданный в 1846 г. памфлет «Мысли израильтянина» автобиографический очерк «Жизнь сочинителя». По словам Соломонова, лучшим периодом в его жизни были годы, проведенные «в славной столице, так сказать, в большом политическом свете» [121] . Особый интерес представляет в воспоминаниях и памфлете Соломонова характеристика депутации как части государственного аппарата, законного «начальства» мемуариста [122] . Вопреки установившемуся к тому времени в правительственных кругах мнению о «неблагонадежности» еврейской депутации, Соломонов пытался представить ее полезным и важным элементом в системе управления евреями, проводником «благотворных» мер, направленных на сближение евреев с окружающим населением [123] .

120

Записка о службе и поведении минского гражданина Абрама Соломонова. 1831 г. – CAHJP. HM 2 / 9560.16 (оригинал: ГА РФ. Ф. 109. 1 экспедиция. Оп. 5. 1831. Д. 331). Л. 1.

121

Соломонов А. Мысли израильтянина. Сочинение еврея Абрама Соломонова. Вильно, 1846. Т. 1. С. 3.

122

Там же. Ч. 2. С. 33.

123

Таким образом, Соломонов

уже в своей оценке роли депутации резко расходится с официальной точкой зрения, что позволяет несколько скорректировать характеристику книги Соломонова, данную М. Вайскопфом. Вайскопф характеризовал труд Соломонова как образчик «гротескного благомыслия», где все репрессии против евреев объясняются их собственными недостатками и заботой правительства об их же благе (Вайскопф М. Покрывало Моисея. Еврейская тема в эпоху романтизма. М.; Иерусалим, 2008. С. 339–345). Против такой однозначной оценки свидетельствует не только трактовка Соломоновым деятельности депутации, но и такой ключевой момент, как отношение к самодержавной власти: царь не властен над собой, «все его взоры, все изречения и вообще все движения сердца его зависят собственно не от себя, а от того Высочайшего Разума, который мы называем Богом» (Соломонов А. Мысли израильтянина. Ч. 2. С. 35). Это утверждение является не проявлением наивного «мистического монархизма», как полагает Вайскопф, а выражением традиционной точки зрения, согласно которой Бог, желая покарать евреев, избирает своим орудием земных царей. Ср. в главе 3 данного исследования аналогичные утверждения цадика р. Йехошуа Гешеля из Апты.

К тому же кругу «просвещенных» евреев принадлежал и другой мемуарист, личный секретарь З. Зонненберга Ицхак Сассон. В воспоминаниях Сассона представлена любопытная, но, скорее всего, обусловленная личным отношением автора характеристика Зонненберга как человека невежественного, недалекого и вспыльчивого, интригана и доносчика, враждовавшего с остальными депутатами, которые платили ему тем же [124] . Представляют интерес также не поддающиеся верификации эпизоды, рисующие отношение к депутатам со стороны различных групп еврейского общества.

124

[Sasson I.]‘Eleh nidaf zikhronot // На-meliz. 1881. № 6. S. 111–114.

Переходя к мемуарам представителей российской администрации, следует отметить, что сколько-нибудь значительное внимание еврейским депутатам уделил только Г.Р. Державин. Данные записок Державина, красочно описывавшего «разные происки» еврейских депутатов во главе с Ноткиным, с конца XIX в. стали предметом ожесточенных споров в историографии. Эти идеологически окрашенные споры велись в основном между оценивавшими эти сведения как полностью заслуживающие доверия и даже развивавшими интерпретацию Державина историками официального направления, такими как Н.Н. Голицын [125] и М.Ф. Шугуров [126] , и представителями русско-еврейской историографии, в особенности Ю.И. Гессеном, объяснявшим отношение Державина к еврейским депутатам, и в частности к Ноткину, «старческим озлоблением сановника на покое» [127] и на этом основании опровергавшим его данные как недостоверные. Нам, со своей стороны, представляется целесообразным выделить в записках Державина нейтральные с точки зрения основной тенденции элементы. Другим возможным методом анализа записок Державина может быть подход к этому тексту как литературному, вопреки его сухому деловому стилю.

125

Голицын Н.Н. История русского законодательства о евреях. СПб., 1886. Т. 1. С. 404.

126

Шугуров М. Ф. История евреев в России // Русский архив. 1894. № 4. С. 473–475.

127

Гессен Ю.И. К биографии Ноты Хаимовича Ноткина // Будущность. 1900. № 45.

Определенный интерес представляет упоминание депутации в путевых записках И.М. Долгорукова. Вложенная им в уста молодого еврея Гурвича, в доме которого в Умани останавливался Долгоруков, уничижительная характеристика депутатов как «глупцов, которые ни за что более не стояли, как за свою одежду», а также стоявших за их избранием «стариков» из кагала [128] может отражать как реальное отношение к депутатам у части «просвещенных» евреев и конфликт поколений, так и пренебрежительное отношение к ним русской аристократии.

128

Долгоруков И.М. Славны бубны за горами, или моя поездка кое-куда в 1810 г. // Чтения в Московском обществе истории и древностей российских. 1869. Кн. 3. С. 223.

Определения еврейского представительства, существующие на данный момент в литературе, являются неполными и нечеткими. В данной работе мы будем пользоваться классификацией, основанной на сочетании признаков, значимых как для власти, так и еврейского общества:

Депутаты – лица, включенные в структуру государственного управления (временных или постоянных государственных учреждений) и имеющие доверенности от той или иной группы еврейского населения (кагалов, братств, религиозных групп, еврейских общин и проч.). Таким образом, они обладали «двойной легитимностью». Депутаты действовали главным образом на центральном уровне. Для них характерны претензии на выражение интересов всего еврейского населения империи.

Поверенные тех или иных объединенных по региональному или профессиональному признаку групп еврейского населения, легитимность которых определялась наличием доверенностей от указанных групп и признанием со стороны власти.

Кагалы и «еврейские общества» (при этом под «еврейскими обществами» могли подразумеваться как те же кагалы, так и различные хеврот-братства), не требовавшие какой-либо дополнительной легитимации, так как выступления кагалов и «еврейских обществ» являлись в глазах властей легальными формами представительства.

Штадланы, то есть ходатаи по делам еврейских общин. Для описываемого времени характерно существование штадланов нового типа, то есть отдельных евреев, неформально взаимодействующих с представителями власти и не оперирующих при этом никакими официальными документами. Новый штадланут отличался от старого, имевшего место в Польше и Литве XVI–XVIII вв., когда штадланов назначали или нанимали органы еврейского самоуправления. В описываемый период функции старого штадланута были во многом унаследованы еврейскими депутациями при центральной власти.