Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)
Шрифт:
— Ой, девочки, мне эти курсы ужасно понравились! Лекции разные читают, а потом будут экзамены. Это, конечно, для меня но проблема. И сказала профессору Вифлеемскому, что я в группе самая молодая и опыта у меня, конечно, меньше, чем у других. А он говорит: «Не беда, мы над вами шефство возьмём, будете заниматься с тем, кто посильнее». В общем, живу неплохо. Подружилась тут на курсах с одной женщиной. Мы с ней за одним столом всегда сидим… Она стенографию знает и лекции записывает. А потом расшифровывает и на машинке перепечатывает. Я говорю: «Заложи
Девочки положили трубку и вздохнули:
— И везёт же Любке!
1960
ПО АЗИМУТУ
Лето было в разгаре.
Москвичи уже давно отреклись от супов и перешли на окрошку.
Мимо очередей, стоявших за квасом, проезжали колонны автобусов с флажками, звучали горны: пионеры ехали в лагеря.
К платформам московских вокзалов подходили пригородные электрички, пахнущие жасмином.
Рядом с ними останавливались раскалённые от зноя вагоны дальних поездов. Пассажиры осовело глядели в запылённые окна и вытирали платками мокрые лбы.
В общем, было лето как лето, со всеми своими приметами. Может быть, несколько жарче обычного. И потому по субботам горожане вели особенно горячие дискуссии, куда убраться на воскресенье. Одна из таких дискуссий проходила на веранде химкинского ресторана.
За столиком сидели пять человек: трое мужчин — два очень полных и один очень худой — и две женщины.
Полные мужчины, Вадим Сизов и Глеб Кваснецкий, работали плановиками-экономистами. Женщины, Юля и Кира, были их жёнами. Пятым собеседником являлся Матвей Лысюк — продавец магазина случайных вещей, холостяк и ярый курильщик.
За барьером веранды плескалось водохранилище. Над волнами летали чайки. У речного вокзала нетерпеливо гудели пароходы.
Сизов и Кваснецкий вяло жевали шашлык. Дамы пробавлялись мороженым. Лысюк курил и сквозь табачный дым наблюдал за суетой, царившей на пристани.
Там, внизу, стояли толпы людей в спортивных костюмах, с рюкзаками. Откуда-то доносилось лихое и задорное: «До свиданья, мама, не горюй…»
— А мы живём… — раздумчиво произнёс Лысюк. — Неправильно мы живём! Вот с кого надо брать пример. Туристы! Энтузиасты! А тут каждый день стоишь за прилавком, глотаешь пыль… Приходит воскресенье — и опять глотаешь…
Лысюк выпил рюмку коньяку и снова окутался дымом.
— А ведь он прав! — взмахнул вилкой Сизов. — Я считаю, что образ жизни надо менять!
— Пока не поздно, — добавила Юлия. — А то будет как у Свидригайло.
А что у Свидригайло? — встревоженно спросила Кира.
— Инфаркт.
— Или как у Мелконянца.
— А что у Мелконянца.
— Инсульт.
— Или как у Зусмановича.
— А что у Зусмановича?
— И то и другое.
Наступило тягостное молчание.
— Ничего, время впереди ещё есть, — обнадёживающе заметил Кваснецкий. — Можем исправиться. Давайте решим так: со
— Да, да! — горячо поддержал Сизов, отложив вилку в сторону. — Спишь в палатке, на земле. Пьёшь воду из родника, купаешься в дикой речушке. А потом возвращаешься домой. Сил — на целую неделю!
— Эх, сколько мы теряем! — отчаянно воскликнул Кваснецкий. Официантка поняла это по-своему и начала выписывать счёт. — А всё отчего? Инертны мы! Ленивы и нелюбопытны! У нас Криванчиков такой есть — десять лет в походы ходит! Врачи не узнают! Одно время аж умирал человек, такой хлипкий был, а теперь просто гвардеец! Пятьдесят лет — и вот женился!
— А мы живём… — завистливо заметил Лысюк.
— Не вздыхать надо, а действовать! — воодушевлённо сказал Кваснецкий. — Быка — за рога! Начать со списка, что с собой берём, какие продукты…
— Ты поосторожней насчёт продуктов, не особенно это подчёркивай, — перебил Сизов. — Тебе худеть надо, поменьше есть и спортом заниматься. Ты знаешь, что такое туризм? Это комбинация всех видов спорта. Тут тебе и ходьба, и бег, и лазание, и плавание, и гребля, и…
— Ладно, ладно, не уговаривай меня. И хождение по азимуту. Всё знаю. Как-никак солдат в прошлом. У меня ещё и старый компас есть… Вот пойдём и увидим, кто будет впереди.
Кваснецкий гордо выгнул грудь.
— Наши мужчины — молодцы! — хором воскликнули Юлия и Кира.
— Надеюсь, они нас возьмут с собой, — добавила Кира. — Завтра же еду покупать рюкзак.
Ободрённые поддержкой женщин, Сизов п Кваснецкий ещё яростнее продолжали обсуждать проблему туризма. Причём, когда Кваснецкий рассказывал, как однажды во время войны ему пришлось идти через глухой лес по азимуту, лицо его приняло выражение крайнего умиления. Казалось, что он вот-вот расплачется. Так это было хорошо и здорово — идти по азимуту!
— Ну, а ты что молчишь, Матвей? — спросил Сизов.
— Я человек дела, — сказал Лысюк, — куда идти! Где собираться?
— Суббота. Шесть вечера. Здесь, у пристани, — телеграфно кратко ответил Кваснецкий. — Сначала плывём, затем высаживаемся, дальше — пешком. Маршрут разрабатываю я.
— Может, ещё созвонимся? Уточним?
— Никаких звонков. Это только дезорганизует.
Неделя прошла в сборах.
Сизов купил рюкзак и ботинки-кеды.
Юлия запаслась шароварами и путеводителями по Подмосковью…
Холодильник был набит консервами.
На письменном столе рядом с полевым биноклем, взятым напрокат у соседа, лежал пакет походной аптечки.
— Вот эта аптечка в первую очередь пригодится, кажется, мне… — многозначительно сказал Сизов жене утром в субботу.
— А что с тобой, Вадик? — встревожилась Юлия.
— Сбоку что-то болит. Может, межрёберная невралгия… А может, к погоде… Кстати, прогноз на ближайшие дни ты не слыхала?
— По телефону справлялась. В общем, нам не везёт: переменно, дожди и грозы.