Сыворотка правды
Шрифт:
— Она ничего не скажет.
— Вообще?
— Ну, почему? Просто вы же торопитесь… А с ней нужно больше времени — гораздо больше.
Они замолчали.
— Почему это не получилось?
— Я не знаю. Такое бывает в пятнадцати сотых процента… Скополамин мог помешать… шок… сотрясение мозга… я не знаю. Пожалуй, самое вероятное — шок и сотрясение…
— Она сможет встать?
— Сейчас — нет.
— А когда сможет?
— Поднимите ее. Вы проводили допрос?
— Я —
— Я вижу! Вы кололи, я спрашиваю?
— Я делал инъекции препаратов.
— Ну так сделайте еще! Мне нужно, чтобы она пошла! Чтоб ее можно было допрашивать! Понятно? До-пра-ши-вать!
Меня тащили по коридору. Ноги заплетались, я потеряла туфлю, и тогда одна из «горилл» вернулась за ней.
— Меня тошнит… Где туалет? — выпрямилась я.
— Эй, ее тошнит! — «Горилла» поворачивался вместе со мной из стороны в сторону, не зная, что делать.
— Ну так тащи ее в сортир! Где тут бабский?
— А че мне в бабском делать?
— А че ей — в мужском?
Меня вырвало какой-то слизью, и «гориллы» подхватили меня и потащили подальше от «места преступления».
Ближе к кабинету Шкуропатова мне стало легче — начал действовать укол, сделанный напоследок анестезиологом. Я попыталась отпихнуть конвойных, но они не поняли, и мне пришлось объяснить.
— Зеркало, — прохрипела я. — Мне нужно зеркало.
Конвойные подвели меня к зеркалу.
«Мешки под глазами — плохо. Почки перегружены этой дрянью. Ладно, не на свидание иду…»
Когда меня ввели в кабинет, там сидели все те же персонажи: Шкуропатов и Камышин. Я отметила их усталый вид, тоже — мешки, тоже — серая кожа…
— Знаете, Юлия Сергеевна, я думаю, вас просто подставили… — Шкуропатов вздохнул. — Заметьте, я не стал настаивать на том, чтобы вы назвали мне, на кого работаете, хотя… мог. Не это важно.
— А что важно? — хриплым чужим голосом спросила я.
— Судя по общему пафосу статьи, вы очень озабочены победой закона и справедливости… Но… поймите, Юленька, одно: поступать так, как поступили вы, незаконно и несправедливо! Я не склонен верить, что вся эта история — ваша задумка от начала до конца, уж извините, масштаб не тот. И я знаю, что тот, кто пользуется вами таким непорядочным образом, просто не может служить справедливости…
«Это уже интереснее», — усмехнулась я про себя.
— Зря вы усмехаетесь… — заметил мою реакцию Шкуропатов. — Это закон систем. Средства определяют цель. Я старый опытный чекист, мне не стыдно ни за один прожитый мною день, у меня две ученые степени, и будь у меня хоть немного больше времени…
Он запнулся. «Господи, — подумала я. — Как он мне напоминает наркоторговца Хафиза с его высокопарным и таким же лицемерным словоблудием!»
— Я проверил все картотеки, — вас нет ни в одной. Если только вы не работаете на самого… но для этого вы слишком молоды и неопытны… Может, на Исмаила?
«Тебя все-таки интересует на кого!» — поняла я.
— Вы и не знаете, на кого в действительности работаете, — печально
— Других вариантов вы не видите? — усмехнулась я.
— Почему — вижу, но только он еще хуже, потому что, если вы — не «попка», то, значит, просто продажная тварь… И вам очень хорошо заплатили, чтобы устранить опытного специалиста, вставшего на пути преступного мира к власти! Отсюда и этот грязный заказной материал.
— Он грязный только оттого, что в нем описаны грязные дела грязных людей! — с напором сказала я. Сил прибыло. «Что он мне вколол?! Блин, потом месяца два придется эту дрянь в сауне выпаривать!»
— Дело не в терминологии, — мягко сказал Шкуропатов. — Что вы хотели? Чего добивались? Чтобы наши люди проиграли выборы, а всякие «Исмаилы» и «Мусы» — выиграли? Этого?
— Я все написала, — тихо сказала я. Ей-богу, я бы дрогнула перед этими доводами, если бы сама не допрашивала Хафиза, не видела страха Олега Владимировича, не читала показаний человека Камышина, взятого ОМОНом прямо на героине.
— Во-первых, я сомневаюсь, что это написали вы, — так же тихо сказал Шкуропатов. — А во-вторых, я не верю, что вы всерьез вознамерились это опубликовать.
«Ой ты, какая лапочка! — восхитилась я. — Сама интеллигентность!»
— Почему бы и нет, — пожала я плечами. — Пока сохраняется опасность, что наркоторговлей будет руководить ваш зам, — я кивнула в сторону Камышина, — сохраняется и актуальность этой статьи.
— Значит, если я вас правильно понял, вы настаиваете на ответственности Петра Сергеевича?
— Он ответствен, — подтвердила я.
Камышин по-прежнему выглядел спокойным и уверенным.
«Черт! Кто здесь босс?! — засомневалась я. — А туда ли я „загнала“ свой файл?»
— И вы полагаете, что я не перепроверил десять раз человека, которого назначил своим заместителем? — посмотрел мне в глаза Шкуропатов.
— Вы же прочитали материалы…
— Да, я прочитал. Но вот только не увидел там ни слова о том, как долго и тщательно готовилась эта операция, сколько людей было задействовано, чтобы перехватить и уничтожить эту партию, сколько ночей не спали генерал Шкуропатов и полковник Камышин… У вас же все просто. Трах-бах! появилась Юля Максимова, и партия уничтожена! Вы что, всерьез поверили, что я продаюсь?! — В голосе Шкуропатова зазвучали трагические нотки.
— Вы — не знаю, Камышин — да.
— Вам придется поверить мне на слово, — начал теребить какой-то документ Шкуропатов. — Я проверил полковника Камышина от и до. Теперь мне от вас нужно только одно. Какой из адресатов, которым вы отправили ваше сообщение, должен дать материалу ход. У кого есть код для расшифровки? Какой адресат истинный? Или они все — блеф?
Никогда Шкуропатов не стоял так близко к истине. Но для меня эта истина была смертельно опасна.
— Мне недостаточно вашего слова, Федор Иванович, — подбирая слова, медленно начала я. — У меня в руках факты, и они, к сожалению, весят больше, чем ваше слово.