Т. 03 Гражданин Галактики
Шрифт:
«Ты говоришь совсем как папуля».
Должно быть, она права. Если честно, мне этот Джордж не слишком по душе, хотя я его никогда не видел, не увижу и почти ничего о нем не знаю, за исключением того, что Вики называет его «десятой силой» и «первым среди охвостья», несмотря на то что он «пыжится изо всех сил», если я догадываюсь, что она имеет в виду; впрочем, она рассчитывает как-то «уравнять» это дело.
Что именно она хочет этим сказать, я, конечно, не понял, но предположил, что в общем это звучит скорее как сдержанная похвала и что она надеется или превратить Джорджа почти в идеал, или «разболтать в драбадан», когда покончит, наконец, с его воспитанием. Сильно подозреваю, что Джордж — прыщеватый,
Все это звучит так, будто я ревную к этому мальчишке, которого никогда не видел, девушку, которую мне тоже видеть не приходилось. Но это, конечно, не так. Мой интерес к ней чисто отцовский или «старшебратский», хотя родство у нас довольно далекое — мои родители были всего лишь двумя из ее шестнадцати предков, то есть родство столь отдаленное, что большинство людей даже не подозревает о существовании у них подобных родственников.
А может быть, в дикой теории Вана все-таки что-то есть? И все мы становимся психованными маразматиками, а молодость сохраняют лишь наши тела? Да нет, это же глупо. Ведь, хотя на Земле и прошло семьдесят пять гринвичских лет, для меня минуло всего лишь четыре года с тех пор, как мы ее покинули. Я спал в своей койке на «Элси» тысячу четыреста ночей, ел по три раза в день, да еще прихватывал раза два чего-нибудь — это на каждую из ночевок. Так что прошло только четыре года, а вовсе не семьдесят.
Нет, просто я разочарован тем, что в мой первый свободный вечер, выпавший за пару последних недель, у меня не оказалось никакого более интересного дела, чем писать дневник. Но уж если я заговорил о сне, то невредно было бы придавить ухом этак минуток шестьсот; завтра наружу выходит первая партия, если, конечно, медики разрешат, и у меня будет забот полон рот. Мне-то идти не придется, но надо переделать кучу дел, чтобы эти ребята смогли отправиться в путь.
Мы попали в жуткую переделку. Не знаю, как будем жить дальше.
Лучше начну сначала. Элизия годилась по всем параметрам; предварительный анализ показал, что ее атмосфера пригодна для дыхания, климат мало отличался от земного, даже чуть помягче; вода, кислород и содержание двуокиси углерода — в норме; словом, никаких особых неприятностей. Признаков разумной жизни, конечно, нет, иначе нам бы пришлось отсюда смыться. Этот мир можно было назвать водяным в еще большей степени, чем Землю, так как до девяноста процентов площади планеты занимали океаны; мы даже обсуждали, не назвать ли ее «Аквария» вместо «Элизия», но кто-то заметил, что нет смысла нарекать планету именем, которое может оттолкнуть колонистов, ведь на самом деле пригодной земли тут ничуть не меньше, чем на нашей планете.
Так что мы подгребли под бочок к острову, по размерам сходному с Мадагаскаром — по масштабам Земли это почти континент — с идейкой, что такую территорию можно будет без труда исследовать во всех подробностях и сразу же отрапортовать о ее готовности принять колонистов, как только сюда прибудет корабль ФППИ. Мы знали, что Конни уже заселяется, и хотели, чтоб эта планета была тоже подготовлена к колонизации, а «Элси» могла бы поскорее отправиться на поиски новых миров.
Я слегка шлепнул Перси и велел ему как следует оценить эстетическую привлекательность ландшафта и доложить, не обнаружит ли он там какую-нибудь достойную внимания леди своей породы. Дядя Лукас перебросил на берег отряд своих стражей, и в тот же день к ним присоединилась группа ученых. Было ясно, что Элизия, как и Конни, особых проблем не создаст и что она почти такой же ценный приз, конечно, если не считать, что тут нам могут встретиться экзотические инфекции, с которыми мы не сумеем справиться.
Это было две недели назад.
Все
Гарри Гейтс считал, что это органы осязания, но, может быть, они имеют и функции манипуляторов.
На острове нам не встретилось ничего, даже близко напоминающего тех хищных ящеров с огромными пастями, которые убили Лефти Гомеса. Однако трудно было предсказать, с чем можно встретиться на других островах, поскольку их разделяли обширные водные пространства, и эволюция на каждой островной группе могла развиваться по совершенно разным путям.
Мы собирались рекомендовать заселить остров Деверо первым, а уж потом, не спеша, исследовать остальные.
Я должен был отправиться на берег с третьей сменой, Дядюшка взял на себя первую неделю, затем получил недельный отдых, а теперь готовился к вахте на корабле, чтобы я поддерживал с ним связь с берега. Но в последний момент я согласился поменяться с Анной, которой до смерти не терпелось поскорее ступить на сушу. Я-то вовсе не хотел меняться, но в мои обязанности со времени смерти Рупа входило составление расписания дежурств, и отказать Анне мне было как-то неудобно. Глория тоже отправилась с ней, так как в эту группу входил и ее муж, но Глория в счет не шла, так как ее земной телепартнер в это время был на каникулах.
Когда они покидали корабль, я стоял на вершине купола «Элси», с завистью наблюдая, как они садятся в шлюпки. На куполе была устроена временная смотровая палуба, как раз рядом с воздушным шлюзом; это было отличное место для наблюдения за шлюпками, которые загружались у грузовых люков, расположенных гораздо ниже. Инженеры закончили осмотр и ремонт и уже почти заполнили водой емкости, предназначенные для старта и форсажа; «Элси» сидела глубоко в воде, и грузовые люки находились всего лишь в десяти футах над ватерлинией. Это значительно облегчало грузовые операции; в то время когда мы на берег отправляли первую партию, емкости были еще пусты, шлюпки приходилось опускать на талях почти на сотню футов, а пассажиры карабкались по веревочным лестницам, что не так-то легко для людей, страдающих боязнью высоты, а таких довольно много. Но теперь все было тип-топ.
Воздушный шлюз годился только для людей: все, что имело более крупные габариты, шло через грузовые люки. Последние можно было легко переоборудовать в воздушные шлюзы, что мы и сделали на «Инферно», вблизи Беты Гидры. Но если атмосфера нормальная, люки используются просто как ворота. Они вели на грузовую палубу, находящуюся ниже пассажирской, и над вспомогательными машинными помещениями. На грузовой палубе хранились три наших шлюпки и два вертолета. Шлюпки можно было спустить на воду с помощью шлюпбалок прямо с тех мест, где они были укреплены. Но вертолеты сначала приходилось обвязывать лодочными фалами, потом вытаскивать наружу, укреплять дополнительными фалами, спущенными со смотровой площадки, а затем поднимать вдоль купола «Элси» на временную верхнюю палубу, где к ним крепились винты.