т.1 Стихотворения и песни

Визбор Юрий Иосифович

СЛЕЗА

Исходная песня — народная:

А, стало быть, скатилася слеза. А, стало быть, на горючий, на песок. А, стало быть, лежала та слеза. А, стало быть, пока дворник не пришел. А дворник, стало быть, в новенькой рубашке. А дворник, стало быть, с новенькой метлой. А дворник, стало быть, песни распевает, А дворник, стало быть, и подмел слезу.

Городской комсомольский поэт-лирик: «Слеза молодежная»

Пускай слеза скатилася, пускай. Мы едем, едем, едем на Алтай. Мы едем, едем сеять и пахать. Нам время строить, а слезе лежать. Рубахи новой, дворник, не жалей, Прощальную тоску метлой развей. Слезу

на сто процентов подмети — У нас с тобой широкие пути. До свиданья, бабушка, Не горюй и не грусти, Перед тобой широкие пути.

Деревенский поэт-лирик: «Слеза колхозная»

Скатилась укрупненная слеза В колхозный переполненный амбар. Твои, твои лучистые глаза Для комбайнера ярче всяких фар. Мою любовь в округе каждый знает, Звезда на новой кофточке у ей. Девчата где-то песни распевают, Имеют, стал-быть, много трудодней. Март 1954

СНОВА В ТУРГРАДЕ

Городок за озером вдали, И леса торжественно стоят. Хорошо, что снова мы пришли В знаменитый песнями Турград. И не только песнями, друзья! До сих пор забыть я не могу, Как трудилась дружная семья Вот на этом самом берегу. И опять знакомый уголок. Над лесной поляной реет флаг. Где б еще тебя я встретить мог, Мой товарищ, ленинец, земляк? Но, конечно, это не конец Нашей дружбе, крепкой с давних пор. Эй, дружок, подкинь еще дровец! Разгорайся ярче, наш костер! Всю бы жизнь я здесь прожить готов, Чтобы вечно были мне видны Синева задумчивых лесов, Голубой простор моей страны. 17 ноября 1954

Ю. КИМУ

Говорим: поэт. Представляете — Пушкин. Великий такой. Немного курчавый. В Михайловской роще стоит на опушке И смотрит вдаль величаво. Правильно. Был товарищ такой. Девятнадцатый век. Начало. И все поэты вокруг него — Как лодочки у причала. Был Маяковский. Так. Хорошо. Асеев — тоже неплохо. Тихонов. Уткин. Межиров пришел. Стоп, стоп! Тут другая эпоха. Когда отсвистели гражданские пули, Прошляпили знатоки: У нас в Союзе родился Юлий, Не Цезарь — а все же Ким. Сейчас девятнадцатая весна Греет ему глаза. Сидит молодой поэт у окна И видит такой пейзаж: Косой забор. Дальше — лужи. Еще подальше — завод. Весна, разумеется. Время под ужин. Наш пятьдесят пятый год. И вот, услаждая поэта взор, Пишет его рука: «Весна набрела на косой забор, Пробравшись по ручейкам. Стекает вода с забора того, Журчит, не умолкает…» Да слушай, поэт, душа с нее вон — Да пусть себе стекает! А вот завхозу мало забот, Что вор запчасти уносит. И очень плохо, что тот забор Стоит не прямо, а косо. И очень плохо, что, обожая розы, Афоризмы и философские разговоры, Мы не хотим помочь ста завхозам Починить сотню заборов. Стишок писануть в дневничок Наташе Может каждый, извиняюсь, дурак. А в настоящей работе не скажешь: Я маленький — чур-чура! Рабочий работает. Повар варит. Кондуктор рвет билет. А чем занимаетесь вы, товарищ? — А я… я поэт! Старо, дорогой. И тема стара. Никакие мы не певцы. Хочу, чтоб поэт выдавал на-гора Гигантской работы слова-образцы. Чтоб приходили к его словам, Как за советом в обком. За это борюсь. И предлагаю вам Бороться. Делом. Стихом. 1955

БОЛЬШОЙ ФОНАРЬ

Мы возвращались с работы поздно, Темно на улице, хоть кричи. Нам освещали дорогу звезды С предельной мощностью в полсвечи. Мы к коменданту приходим однажды: —

Иван Иваныч, на нас посмотри! Долго ли будет ставить каждый Сугубо личные фонари? Дал нам примочку Иван Иваныч, Сказал: «Не будет темно, как встарь!» Вот и повесил он, глядя на ночь, Назло всем звездам большой фонарь. Радости нашей куда деваться? Но одного не могли мы учесть: Как же нам с девушками встречаться При средней мощности в сто свечей? Был комендант наш чуть-чуть поэтом И сам догадался, что надо уже Снять тот фонарь и сказать при этом: — Любовь, конечно, требует жертв. Снова идем мы с гулянья поздно, Успеть бы выспаться до зари, И не понять этим синим звездам, Зачем нам старые фонари. Февраль 1958

ВАЛЯБА

Я сам не знаю страну Китая. Я знаю Сретенку, а это не Китай. Так не грусти же ты, Валяба, по Китаю, Не тереби свое китайское кольцо. В Китае сейчас, наверно, Без вас грустят безмерно Десяток косоглазых Китайских молодцов. Я не инструктор и не конструктор, Меня не выбрали в Московский горсовет, Но, может, ты на это дело глянешь просто — Ведь мы простые люди, черт, в конце концов! Мы будем по субботам Опять бежать с работы И будем пить коньяк со Шляпцевым, А также с Лабунцом. Валяба, Валяба, не уезжай в Китай. Валяба, Валяба, ты сердце мне отдай, А после будет поздно — дни уходят навсегда. Валябочка, Валяба, уйдут твои года. Ноябрь 1959

АЛАМЕДИН

Под солнцем юга, около Тянь-Шаня, В горах Киргизии Аламедин течет. То шумен он, то снова тихим станет, Но никогда шуметь не устает. В Аламедине солнце не заходит, С Аламедина не уходит снег, Здесь кот ученый по цепи не ходит, Зато приходит снежный человек. В Аламедине есть поля и горы, В Аламедине водка хороша, И престарелой техникой упора Здесь овладеть все лыжники спешат. Аламедин, посмотри, какая база, Она нас вновь готова Принять на свой баланс. 1960

АНДРЮХА

Уж как-нибудь не в первый раз Андрюха прибыл на Кавказ Центральный, Центральный, Центральный. Налево желоб снеговой, Направо гребень ледяной И скальный, и скальный, и скальный. Имеет третий он разряд, Ему чуждо, как говорят, Бахвальство, бахвальство, бахвальство. С Андрюхой вместе в новый мир Приехал генерал Кушнир — Начальство, начальство, начальство. Андрюха хмурит черный глаз, Здесь символ масс — противогаз, И скоро, и скоро, и скоро Он всю гармонию свою Направил в нужную струю С упора, с упора, с упора. А кроме этого всего Андрюха наш готовил — во! — Заварку, заварку, заварку. Ну а сегодня как-никак Мы будем пить с тобой коньяк И старку, и старку, и старку. Зима 1960 Альплагерь« Улу-тау»

В. КОПАЛИНУ

На муромской дорожке Стоял огромный вяз. Поехал В. Копалин С гитарой на Кавказ. Сидит на перевале Копалин мой родной, Качает над Сванетией Окованной ногой. Сидел я на Донгузе И вниз глядел с тоской, Но солнечной Сванетии Не видел под собой. Там дождик лил из бочки, А может, из ведра, Как будто над Сванетией Не небо, а дыра. Я тама простудился, Теперь хожу больной. Поможем на лечение Копейкой трудовой! 1961