Та, которую я...
Шрифт:
И сын хранителя, давясь смехом, сам явно недавно узнал о такой хитрости, рассказал, что перед обрядом кровопускания всех кандидатов кормят ягодами, которые временно окрашивают кровь. Возможно, раньше у аристократов и была голубая кровь, но это давно уже не так.
Я до полудня пробездельничал, поторчал на полигоне, лениво дубася соломенное чучело и наблюдая, как Прохор обучает новобранцев. Наша армия служивых пусть медленно, но все же росла и укреплялась.
Прохор подозвал меня, чтобы я как уже побывавший в переделке, сказал рекрутам несколько
Как только время ритуала подошло, я отправился в родовую усыпальницу. Она, как я и предполагал, находилась в подземелье под одним из куполов. Сам я не решился туда спускаться, дождался в сторонке, когда подойдут члены семьи.
Кстати, на столь важный ритуал съехались многочисленные родственники — представители семейства Даарр, живущие в отдаленных усадьбах, разбросанных по всему княжеству и расположенных, разумеется, лишь на территориях, оберегаемых Родовым Очагом.
Впрочем, видел я их, наверное, уже всех во дворце и на том ужине по приезде из столицы в Большие Яйца.
Пышно разодетые — был бы повод — они с торжественным видом прошествовали к дверям, ведущим в усыпальницу, и стали спускаться в полумрак по широким каменным ступеням.
Я загляделся на Аделаиду — на ней было платье, похожее на то, в котором она щеголяла во дворце.
Но не только фасон ее платья с наполовину выглядывающей девичьей грудью заставил мое сердце биться быстрее, но и нахлынувшие воспоминания о тех событиях тоже добавили моим мыслям красочности, а моим особенностям мужской анатомии — тем, что ниже пояса, — волнующего напряжения.
Благо униформа служивого отлично скрывала подобные казусы.
Пристроившись за ними, я двигался следом по длинному мрачному коридору, освещенному лишь факелами, бессознательно пытаясь приблизиться к впередиидущим вплотную.
Когда коридор закончился, передо мной раскинулось огромное подземное кладбище. Вдоль стен ровными рядами, уходящими в необозримую даль, покоились каменные саркофаги. Правда, кроме факелов, здесь полыхали еще и небольшие камины. Нутром я ощутил, что здешнее освещение имеет природу магического происхождения. Ну, все-таки родовая усыпальница — как же иначе.
В самой усадьбе магия применительно к освещению использовалась лишь в некоторых залах. Хотя это было мне непонятно, вечный источник под боком — так к чему экономить?
Семейство остановилось у первого камина, видимо, предназначенного для торжеств, и образовало огромный полукруг. Тотчас из мрака вынырнули хранитель, его сын и Акакий. То ли они пришли за нами, то ли были уже здесь.
«Самозванец» с благолепным видом замер. Балистар приблизился к князю и выставил перед собой продолговатый темный ящик, который держал в руках. Глава рода откинул крышку, вынул
Семейство ахнуло. Или это предполагалось по сценарию ритуала, или они уже давно не видели шпагу в руках князя, и его действие произвело на них яркое впечатление.
А нет. Ахнули — точно по сценарию, просто поторопились. Наверняка никому из них не доводилось раньше присутствовать на таких ритуалах. Или позабыли уже.
Потому что сразу после взмаха шпагой, князь ткнул ее острием в распростертую ладонь Акакия. Плоть «самозванца» обагрила кровь с неестественным голубоватым оттенком.
Семейство тут же принялось издавать ободряющие приветственные возгласы. Жидковатые, конечно. Понятно, что только для соблюдения установленных приличий, будто бы они признали в нем своего. А вот Лили кинулась обнимать Акакия, словно впервые увидела этого хмыря и лишь в эту минуту обрела давно потерянного сводного брата.
Сейчас я бы хотел оказаться на его месте. Лили — все-таки видная и пышнотелая девица…
Князь Эдуард пожал Акакию руку и что-то тихо ему сказал. И тотчас всё знатное семейство отправилось в обеденный зал — пировать.
Отмечать свершившееся событие.
Я подошел к Балисгору, задержавшемуся в усыпальнице, чтобы отнести ящик со шпагой туда, где он и хранился — на каменную тумбу, торчащую неподалеку.
— Им ведь известно про этот фокус с кровью? — спросил я его, нахмурившись.
— Конечно, известно, — кивнул Балисгор. — У членов рода Даарр, как впрочем, и у других родов, кровь обычного цвета, как и у всех людей.
— Так почему они себя так ведут?
— Дань традициям, я же говорил, — пояснил сын хранителя, не скрывая улыбку. — И таким образом они показывают, что не против принять его в семью.
— Прямо вот все так уж и не против? — разозлился я.
— Сам же видел, — усмехнулся парень.
— Видел только, что все они сплошь — лицемеры, — я нервно сжал губы. — Да как можно чтить такие смехотворные традиции?! Зачем притворяться? Ну ладно бы для показухи перед всем княжеством, а вот так — в узком кругу семьи… А дальше что?
А дальше, как сообщил мне Балисгор, уже следовал самый важный этап церемонии. После пира, ближе к вечеру, произойдет тот самый Ритуал Пожалования, на котором реально будет решаться судьба хмыря.
Уж там-то — без всяких фикций.
Кстати, этот Ритуал проводится для всех членов семьи, достигших десятилетнего возраста. Конечно, он называется не Пожалования, поскольку законные дети аристократов рождаются уже с титулом. Для потомков — это Ритуал Первого Магического Всплеска.
И все его проходили и в семействе Даарр: и Александр с Павлом, и Аделаида с Лили. Абсолютно все.
Ребенку вручают его первую фамильную драгоценность и ведут к Родовому Очагу. Источник озаряет своим пламенем и магическое оружие, и дитя. С той самой минуты мальчик или девочка аристократического происхождения впервые начинают управлять родовой магией.