"Та самая Аннушка", третий том, часть вторая: "Долгий привал"

Иевлев Павел Сергеевич

В общем, все внезапно оказались в шоколаде, и только я… Не в нём. У Злобного-то на меня огроменный зуб, причём я так и не знаю, с какой стати, но он ничего не забыл, и его люди наверняка тут. В прошлый раз это кончилось попыткой меня грохнуть. Чёрт, знать бы раньше, я бы в ресторане мордой не светил, заказал бы пожрать в номер. Наверняка кто-то уже заметил и доложил. Ходи теперь, оглядывайся. Не то чтобы я их боюсь, не думаю, что Алина (любая из имеющихся) даст меня обидеть на своей территории, но разборки с консигнатором мне сейчас совершенно ни к чему. И так проблем хватает.

Глава 21

Старые связи

С

мелефитами история вышла такая. В том срезе, где сейчас торчит в пустошах, как хрен на лбу, одинокий Терминал, в давние времена, ещё до коллапса, в глухих лесах, которых тут было полно, однажды нашли законсервированный завод по производству чего-то вроде киберов. Ну, или удачно его под это приспособили, хотя изначально он выпускал что-то другое. Эта находка хорошо легла на развившиеся к тому времени большие компьютеры, так что вскоре киб-системы начали с успехом замещать людей на производстве и в быту. Все они были сетевые, а не автономные, потому что компактных мощных процессоров тот завод не производил, а аборигены со своими техпроцессами укладывались пока в кубометры, а не миллиметры. Однако в логике им не откажешь — обнаружив завод, где можно сделать киба без головы, они предположили, что головы тоже где-то должны были выпускать, и начали искать.

До коллапса мир был полон девственных лесов, холмов и гор, так что поиски заняли приличное время, но, в конце концов, увенчались умеренным успехом. «Головостроительный» завод не нашли, зато обнаружили нечто весьма любопытное. В горной долине, куда отродясь не ступала нога человека, самолёт-разведчик засёк следы давней катастрофы. Это выглядело чертовски любопытным — в закрытое со всех сторон ущелье можно было попасть только с воздуха, а обломки пролежали там явно дольше, чем скромный возраст аборигенного воздухоплавания. Их и нашли-то чудом, так деревьями заросли: пилот одного из первых трансконтинентальных монопланов заметил блеск металлической поверхности, решил, что потерпел крушение кто-то из коллег, сообщил после посадки диспетчеру, и всё закрутилось.

Оказалось, что действительно имело место лётное происшествие, вот только случилось оно так давно, что деревьям, растущим на месте катастрофы, уже сотни лет, а сколько поколений этих деревьев сменилось, и вовсе сказать сложно. Обломки, до которых добрались с огромным трудом, проложив опасную тропу через горы, принадлежали титаническому летательному аппарату неизвестной конструкции. Реконструировав по фрагментам его внешний вид, исследователи выяснили, что он походил на дирижабль, однако имел иной принцип полёта. Там, где у дирижаблей наполненная газом ёмкость, располагался некий механизм, который, видимо, и обеспечивал его положительную плавучесть. К сожалению, при аварии он так сильно пострадал, что даже приблизительных гипотез о технологии не возникло. Линейную тягу аппарату придавала восьмёрка импеллеров, расположенная ближе к корме, под основным корпусом располагалась многопалубная пассажирская гондола. Даже катастрофа, превратившая её в обломки, и время, эти обломки не пощадившее, не смогли полностью скрыть, насколько роскошны были её каюты. Раскопки провели крайне тщательно, ущелье постепенно, за несколько лет, зачистили до голого камня, просеяв каждый кубометр почвы. В процессе находили осколки дорогой посуды, украшения, детали интерьера — всё говорило о том, что это был прогулочный лайнер высокого класса.

Но больше всего исследователей заинтересовали останки пассажиров. Их было много, и все они принадлежали не людям. Плоть, разумеется, не пережила столетий природного воздействия, но то, что скелеты имеют искусственное происхождение, было видно невооружённым взглядом.

Учёные моментально провели параллели с найденным киб-производством, а инженеры обнаружили совместимость технологий. Это открыло немного пугающие перспективы — ведь у останков тех, кто летел на этом дирижабле, сохранились головы! И эти головы содержали в себе компактные и фантастически прочные модули интеллекта. Их можно было подключить к уже имеющимся системам и посмотреть, что получится. Разумеется, учёные не были бы учёными, если бы этого не сделали.

Дальше информированность Алины дала сбой — она не могла сказать, утратили ли те электронные мозги информацию вследствие длительного хранения в неподходящих условиях, или она была считана и стёрта, чтобы освободить место, но часть обнаруженных на месте катастрофы головных модулей была отформатирована и использована повторно, породив группу экспериментальных автономных кибов, в число которых вошла и сама Алина. Большая часть их исчезла неизвестно куда во время коллапса, некоторые составили персонал Терминала, но никто, кроме неё, не пошёл дальше наложенных аборигенами программных паттернов, оставшись сервисным оборудованием.

«Или ты не дала им это сделать, опасаясь конкуренции», — подумал я, рассматривая улыбчивую синеволосую негритянку. В истории о том, как Алина получила полную власть над Терминалом и сопутствующими предприятиями, лично для меня многовато ничем не заполненных лакун. На эти вопросы она, ещё будучи пластиковой куклой, отвечала очень уклончиво и неохотно. Впрочем, не мне её судить. Задачей было сохранить Терминал — и она его сохранила. В весьма, надо сказать, непростых условиях. Проявила ум, гибкость, умение находить союзников и, конечно, железную волю. Глядя на сисястую синевласку, легко забыть, какая на самом деле Алина сильная и жёсткая бизнесвумен.

— То есть, — уточнила заворожённо слушавшая эту историю Даша, — у тебя и у Сашки мелефитские мозги? От дохлых мелефитов, тыщу лет провалявшихся в горах?

— Формулировка не самая удачная, — подтвердила Алина, — но, в принципе, так и есть. Единственное, я бы исключила из определения термин «дохлые», и не только потому, что он звучит неуважительно, но и в силу его фактической неверности.

— Мелефиты не умерли! — горячо поддержала её Сашка. — Я прочитала в книгах! Наши интеллектуальные модули нельзя разбить или поломать, они очень прочные! При длительном отключении питания они переходят в режим гибернации, архивируя личность в особую защищённую часть носителя. В этом состоянии наш мозг может пребывать чрезвычайно долго, почти бесконечно, но потом его можно подключить — оп! — мелефит снова живой!

— Не понял, — озадачился я, — то есть мы сейчас разговариваем не с Алиной и Александрой, а с древними мелефитами?

— Нет, — вздохнула негритянка, — их личности не то уничтожены, не то заархивированы. Я не знаю точно. Когда модули готовили к повторному использованию, их отформатировали, но я надеюсь, что резервная копия сохранилась на специальном отделяемом носителе, который есть в каждом из модулей.

— Это можно как-то выяснить?

— Я не рискнула запустить восстановление на себе. В какой-то мере это самоубийство. Если во мне разархивируется тот мелефит, что летел куда-то на дирижабле, что станет со мной, Алиной? Не исчезну ли я как личность? Не будет ли это фактической смертью? Я долго размышляла на эту тему, и решила, что моя жизнь тоже чего-то стоит. Мой опыт, переживания, становление, развитие, осознание себя… Разве я не имею права на жизнь? Справедливо ли будет убить меня только потому, что это помещение… — она постучала наманикюренным пальчиком по синеволосой голове, — раньше принадлежало кому-то другому?