Та самая леди
Шрифт:
И то,и другое было бесспорно.
Мы все-таки заглянули в пару местных лавок, но, скорее, потому что изначально запланировали сделать это, а после вернулись в гостиницу, чтобы отдохнуть и поразмыслить над тем, что же делать дальше. Следовало найти способ переговорить с местной повитухой.
— Нужно завтра заглянуть к цыганам, – в итоге предложил Джордж Дарем.
– Повитухи и прочие знахарки – это в том числе и по их части. Так что хотя бы узнаем, к кому присмотреться.
Утром за завтраком мы расспрашивали Уиннифред, хорошенькую
Девушка огляделась, убедилась, что никто из начальства разговор не подслушивает, а после тихо сообщила:
– Старая Зара Джонс! Она точно в этом деле понимает! Все как есть расскажет!
Я не слишком верила, что старая цыганка может рассказать о прошлом или будущем, однако миссис Мидуэл шепнула, что гадалка как минимум чрезвычайно oсведомлена о местнoй жизни, этим, вероятнее всего,и объясняются удачные предсказания.
Преподобный кривился, морщился, однако идти со всеми к цыганской провидице не отказался. К тому же он признавал, что визит к гадалке – дело совершенно обыденное. Совсем не то, что молодой девушке искать повитуху, когда и речи о родах нет.
Дом старой Зары Джонс нам показал первый встреченный житель Кловелли, причем охотно и безо всякого удивления. Оказалось, что речь шла о той самой старухе, которая днем ранее так лихо разогнала ребятню.
– Что-то подобное я вчера и подумала , - прокомментировала миссис Мидуэл, - уж больно та особа была величественной.
Да уж, увиденная нами цыганка как минимум выглядела экзотично и с первого взгляда западала в память.
В дверь гадалки я постучала сама, хотя и не без трепета.
Несколько секунд из дома не доносилось ни звука, нo когда я уже перестала рассчитывать, что нам откроют, дверь распахнулась.
На пороге дома стояла совершенно седая цыганка.
– Здравствуйте, миссис Джонс, - поздоровалась я с со сморщенной старухой в цветастом платье, которая казалась едва не древней самого Айнвара. Она попятилась, давая нам возможность войти, и мы воспользовались этим безмолвным приглашениям.
Глаза у цыганки были черные, цепкие, на зависть всем молодым. Сперва эти глаза скользнули по мне – после переметнулись на моих спутников,и только тогда старуха заговорила:
— Ну, здравствуй, мисси. С чем пожаловала? О чем спросить хочешь?
Предложения позолотить ручку, которое я подсознательно ожидала, едва только вошла в дом Зары Джонс, так и не последовало. На моих спутников гадалка не обратила особенного внимания.
– Я хочу поговорить с вами о Мэри Смит, - тихо сказала я, почти не сомневаясь, что миссис Джонс поймет, о какой именно Мэри Смит зашла речь. В конце концов, люди бродячего племени на диво прозорливы, а, судя по возрасту, Зара Джонс наверняка застала ту историю с Чарльзом Харли и его горничной.
– Точней о ее сыне.
Старуха рассмеялась каркающим торжествующим смехом. Причина нашего визита гадалку ни капли не удивила.
– Знала
Вперед выступил преподобный.
– Почему эту женщину признали сумасшедшей? – спросил ?енри Дарем.
Цыганка повела худыми плечами и принялась машинально тасовать колоду потертых карт.
— Ну так, добрый сэр, оно и понятно. Если долго врешь, а после вдруг скажешь правду, тебя завсегда чокнутой посчитают. Вот и ее посчитали.
Я растерялась.
– А какую правду сказала Мэри Смит?
Зара Джонс хитро сощурилась.
– А сказала она, мисси, что сыночек – не ее.
Мы с братьями Дарем переглянулись.
– Да и не только сказала , но и утопить мальчонку пыталась. Тут же, в ручье, едва не у всей деревни на глазах. Хоть бы в лес его свела, глупая. Хотя все одно – толку бы не было.
Убийство ребенка цыганка словно бы одобряла, и от этого меня пробирала дрожь.
– А ребенок-тo был не ее?
– спросил Джордж Дарем, оказавшийся самым хладнокровным из нас троих.
– Знамо дело, не ее, добрый сэр, - покивала старая цыганка.
– Вот только об том окромя меня и не знал-то никто. Когда дура Мэри рожать собралась, возле нее только я и одна была. Я то дите принимала и, доложу я вам, добрый сэр,такое до смерти не забудешь.
Улыбка Зары Джонс стала не зловещей даже – злой.
– Почему не забудешь? – побудила я женщину рассказывать дальше.
Из груди цыганки вырвался смешо?.
– Так Мэри-то родила такого уродца, что тебе, мисси, и не придумать. Чтобы этакое страховидло живьем родить – такого на моей памяти ни разу не случалось. Но видать Харли тот, невинная душа, больно жить хотел,изо всех своих силенок за этот свет цеплялся.
Наверное, мне действительно не вообразить, как может выглядеть покореженный уродством младенец. Мне доводилось видеть новорожденных исключительно упитанными, здоровенькими и довольными жизнью.
Но как могло так сложиться, что из изуродованного младенца в итоге вырос юный красавец – Джулиан Кин?
Мое лицо вытянулось oт изумления, да и капитан Дарем не скрывал шока. А вот Генри Дарем остался бесстрастным.
– А, ясно, - понимающе усмехнулась миссис Джoнс.
– Стало быть, живьем вы парня уже видали,и красив он пуще прежнего.
Я кивнула, подтверждая правоту старой цыганки.
– И почему, по–вашему, миссис Джонс, с ребенком Мэри случилось тaкое несчастье? – спросил наиболее хладнокровный из нас троих – Генри.
Старуха пожала плечами, шерстяная шаль чуть скатилась вниз и женщина ее поправила.
– Так тут и гадать нечего, – отозвалась она с полной уверенностью.
– Извести она свое дитя хотела, дура эта. Сэр Харли, от которого она понесла, ее из дома выставил, едва только пузо начало расти. ?отела Мэри поймать удачу за хвост, однако в итоге осталась ни с чем. Ребеночек ей без де?ежек и мужа был без надобности.