Табор уходит в землю
Шрифт:
Цыганистый брюнет отбросил обломок биты и попытался достать противника серией боксерских ударов. Крюков ушел в сторону-вперед, в результате чего оказался у брюнета почти за спиной, и ударил ребром стопы в подколенный сгиб. Вторым ударом той же ноги в затылок он отправил брюнета в глубокий и продолжительный обморок. После этого повернулся к трясущемуся как кусок студня толстяку.
— За что вы старику горло перерезали? — наудачу спросил капитан.
И не промахнулся.
— Э-э-это не мы, — жалобно проблеял тот в ответ. — М-м-мы только его
— А кто? — продолжал наседать Крюков и снова спросил наудачу. — Ибрагим?
И снова попал.
— Ага! — обрадовано закивал толстяк, отчего щеки и тройной подбородок его заходили ходуном. — А т-т-ты откуда з-з-знаешь?
— Ты же сам мне только что и сказал, — усмехнулся Крюков. — Как встречу Ибрагима, так обязательно скажу, кто его заложил.
— Н-н-не надо! — заныл толстяк, пуская слюни. — Что хочешь проси. Мой отец тут самый главный. Он для меня все сделает!
— Кто велел убить старика? — спросил Крюков.
— Папа…
— Твой отец? — не понял Крюков.
— Причем здесь мой отец? — удивился толстяк. — Говорю же — Папа! Ты что, Папу не знаешь? Он тут вроде пахана или цыганского барона…
— А за что убили? — продолжил допрос Крюков.
— Этот Будулай всю дорогу Папе нервы портил. Других цыган против него настраивал. Папа его много раз предупреждал… А ты меня не убьешь?
Крюков презрительно сплюнул на ноги толстяку. Ему было противно глядеть на его скотскую рожу. Убивать это дерьмо он, конечно, не собирался. Но вот поучить немного и на время обездвижить не мешало.
— До двух считать умеешь? — спросил капитан. — Следи за ногой.
На счет "раз" его правая нога взметнулась ввысь над головой толстяка, на "два" обрушилась пяткой сверху вниз, прямо тому в лоб. Послышался приглушенный стук и толстяк, ломая кусты, сел могучей задницей прямо в муравейник. Крюков подумал, что муравьям бы хватило такого запаса не на один год, но покачал головой и за ногу отволок бесчувственное тело к машине.
Когда Крюков отъезжал от все еще пустой заправки, он думал о том, что снова влезает в какую-то чужую, совершенно ненужную ему проблему. Он не предполагал, что скоро она коснется его самым непосредственным образом.
Крюков достал мобильник и набрал номер Олега. Тот сразу взял трубку.
— Здорово, ротный! — поприветствовал его сыщик.
— Крюк! Ты? Как добрался? — радость друга была неподдельной. — Слушай меня, я освобожусь через час, раньше никак не смогу. Ты сейчас дуй в ресторан "Центральный". Скажешь, что от меня, тебя посадят в кабинете. Возьмешь пожрать и выпить и будешь ждать меня. Договорились?
— Договорились, — согласился Крюков. — А рыбалка?
— Подождет твоя рыбалка! Юлька из школы придет, она тебя сто лет не видела. Ждет не дождется, когда ты приедешь. А тебе лишь бы скорее в глушь забраться.
— Ладно ротный, считай, что уболтал. Конец связи, — Крюков отключился.
Он не стал говорить другу, что городишко и так произвел на него впечатление глуши. Уже не деревня, но
Подобраться к ресторану было непросто. Площадь перед ним была уставлена машинами. По белому "мерседесу" с кольцами на крыше Крюков догадался, что здесь гуляют свадьбу.
Оставив машину на соседней улице, Крюков пешком направился в гостеприимно распахнутые двери. Но тут же дорогу ему преградил холеный администратор, за спиной которого маячили туши охранников.
— У нас закрыто на спецобслуживание, — строго заявил он.
Вероятно бандитский вид опера — толстая золотая цепь на шее, черная кожаная куртка, черные джинсы и остроносые сапоги, а также двухдневная щетина на его щеках и подбородке не вызвали у него особого доверия.
— Ну не знаю, — развел руками опер. — Олег просил меня подождать его в кабинете.
— Какой Олег? — насторожился администратор.
— Петров, — уточнил Крюков. — У вас их что, много?
— Ах, Олег Иванович! — администратор расплылся в счастливой улыбке, словно только что получил предложение лично осеменить Клавдию Шифер. — Что же мы тут стоим? Прошу. Проводите господина в "Греческий зал", — кивнул он одному из качков.
Впрочем, не до конца доверяя подозрительному незнакомцу, администратор тут же принялся названивать Олегу по мобильнику. Получив подтверждение, он успокоился и направился вслед за уважаемым гостем.
Крюкова усадили в небольшом банкетном зале, где стоял один длинный стол. Одну из стен зала заменяло зашторенное окно, из которого открывался вид на главный зал ресторана.
— Прошу вас, располагайтесь, — услужливо предложил администратор, входя в помещение вслед за капитаном. — Олег Иванович скоро будет. Он просил обслужить вас по высшему разряду. Вы какую кухню предпочитаете, мексиканскую или французскую? У нас очень широкий ассортимент. Могу предложить кесадийю, фахитас, начос или буррито. Из французских блюд рекомендую люцеан, фаршированный семгой и морскими гребешками под соусом из белого вина. Есть устрицы. Крупные — белон, помельче — кладоре.
Крюков понятия не имел, что такое люцеан или фахитас. Но столичный имидж обязывал. Поэтому изобразил на лице самую любезную улыбку..
— Спасибо, не нужно. Видите ли, от фахитас у меня изжога, а от люцеана пердеж разбирает. Чего-нибудь полегче бы. Пельмешек например.
— Каких изволите? Есть с осетриной, а также с копченой курицей и сыром.
— Ладно, — устало махнул рукой Крюков. — тащите с копченой курицей. И побольше. Я почти сутки в дороге.
— А пить что будете?
Крюков испугался, что услужливый халдей сейчас обрушит на него целую карту французских вин и поспешно ответил.