Табор уходит в землю

Алов Константин

— Понятия не имею, — развел руками Василий. — Может кто из керимбаевых псов, кого мы не знаем? Он и мента возле черного хода положил.

Артур переглянулся с Жорой, но оба промолчали. Папа насупился.

— Ладно, с этим Робин Гудом мы еще разберемся. А вот с тобой что прикажешь делать? Я задумываю сложнейшую операцию, подбираю день, когда всех моих врагов можно собрать в одном месте. Я нарушаю законы гостеприимства и теряю свое лицо, лишь бы обезвредить их всех. Я, наконец, веду себя как зверь, убивая детей

и женщин. При этом я уже не говорю, сколько мне пришлось заплатить ментам. И все идет насмарку только потому, что ты, Вася, упускаешь главного наследника Керимбая — Умара. Чего же ты после этого заслуживаешь?

В подвале воцарилась гнетущая тишина, которую никто не смел нарушить. Помолчав, Папа продолжил обличения.

— Но это еще не все. Ты, Вася, продаешь меня, своего благодетеля, оптом и в розницу. Я не спрашиваю кому именно, мне это без разницы. Меня интересует твое мнение, Вася. Ответь мне, чего заслуживает предатель?

И снова все погрузились в продолжительное молчание. Наконец Папа поднялся с тяжелым вздохом. Ибрагим расценил это как сигнал и шагнул к совершенно поникшему Василию. Но Папа остановил его.

— Не надо, пусть они сами сделают.

И в сопровождении Ибрагима направился к выходу из подвала. Жора проводил их взглядом, потом кивнул Артуру.

— Давай.

Тот вздрогнул.

— А почему я?

Жора нервно дернул плечом.

— Ты же знаешь, Папа не любит, если ром убивает рома. Я не могу братскую кровь проливать. Так что тебе придется.

При этом на Василия, о котором шла речь, не обращали никакого внимания, словно он уже был покойником.

— Ладно, банкуйте, — недовольно ворча Артур взял протянутый ему пистолет и приставил его к затылку Василия.

Тот, казалось, обратился в каменную статую. Он сидел с закрытыми глазами, тихо всхлипывал и что-то шептал — то ли молился, то ли ругался. Выстрел прозвучал оглушительно. Брызги крови и мозга разлетелись во все стороны, в том числе и на самого Артура.

Тело Василия дернулось вперед и тяжелым кулем рухнуло на бетонный пол подвала. Жора грязно выругался и брезгливо отряхнул рукав куртки, на которую также попали несколько капель.

— Поаккуратнее не мог? Нам же теперь все это убирать!

Наверху в одной из комнат Папа следил за происходящим по телевизору.

— Запись сделал? — не оборачиваясь спросил он Ибрагима.

— Заснял в лучшем виде, — ответил тот. — Теперь мэру не отвертеться.

— Это точно, — согласился Папа. — Его кабаненок, Артурчик, у нас теперь в двойной узде гарцует. Но все равно, надо Жоре сказать, чтобы сажал его на иглу по полной программе. Теперь бы еще с Умаром разобраться…

Речь Папы была прервана звонком местного телефона. Звонил охранник с проходной.

— Папа, к вам тут парень с девушкой пришли.

— Кто такие, чего хотят?

— Наши, ромалы.

Говорят, за помощью.

Лицо Папы скривилось от недовольной гримасы.

— Опять эти цыгане, мать их….
– едва слышно пробормотал он и добавил уже громче и в трубку.

— Пропусти. Цыган цыгану всегда должен помогать.

Через несколько минут Яшка и Кармен предстали перед Папой. Кармен присела на край широкого дивана, а Яшка переминался с ноги на ногу возле жены.

— Простите, уважаемый, не знаем, как вас называть, — несмело начал он.

— А что тут знать? Зовите как все зовут. Папой меня народ кличет.

При этом он жадно пожирал глазами прекрасную Кармен. Наконец обратился к ней.

— Вот что, красавица, ступай в соседнюю комнату. Там моя жена скучает. Посиди с ней, поболтай, чаю попейте. Мы тебя потом позовем.

Кармен поднялась и вышла в указанную дверь. Тогда Папа обратился к Яшке.

— Теперь рассказывай.

Яшка, путаясь и сбиваясь, начал свою историю. Папа внимательно слушал его, полуприкрыв глаза и время от времени сокрушенно покачивая головой. Наконец он произнес.

— Да, непростая ситуация. На брата самого барона руку поднять — это не по-цыгански. Но чисто по человечески я тебя понимаю. И постараюсь помочь. Мне нравятся крутые парни. Но чтобы пользоваться моей защитой, ты должен стать моим человеком. Моим со всеми своими потрохами. Таким вот как Ибрагим. Если я говорю, что надо кого-то убить, Ибрагим идет и убивает. Согласен ли ты стать моим орудием?

Яшка уже понял, что лезет в капкан, но другого выхода у него не было.

— Я согласен, — ответил он. — Прикажете — убью.

— Это хорошо, — Папа встал с кресла и прошелся по толстому и невероятно плотному исфаханскому ковру. — Как раз сегодня погиб мой лучший боец, Василий.

Тут он многозначительно переглянулся с Ибрагимом и продолжил.

— Василий не успел закончить одно очень важное для меня дело. Он должен был убить моего кровного врага, но не успел. Тот опередил его. Если ты выполнишь это задание, я возьму тебя под свое покровительство. Тогда ты сможешь плевать на своего барона.

Папа усмехнулся и в его глазах засверкали злобные огоньки. Его злорадство было прервано звонком городского телефона. Ибрагим снял трубку и его лицо вытянулось от удивления.

— Папа, это Умар, — шепотом сообщил он.

Папа, скрывая изумление, взял у него трубку.

— Слушаю, — сказал он.

Тем временем Ибрагим быстро вышел из комнаты. Керимбаев-младший был взволнован, точнее испуган. Говорил он сбивчиво и торопливо.

— Папа? Это Умар Керимбаев. Я хочу предложить вам взаимовыгодный договор.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — осторожно возразил старый убийца. — Но все равно готов внимательно тебя выслушать. Говори.

— Я хочу жить!