Табу

Хилл Кейси

— И да и нет. — Она услышала на противоположном конце провода усталый вздох. — У нас на руках новое убийство, и хотя я не любитель поспешных выводов, преступление обставлено настолько странно, что у меня почти нет сомнений относительно того, кто приложил к этому руку.

Глава шестнадцатая

Рейли ехала по темным улицам, сбитая с толку не только необходимостью двигаться по другой, нежели в Штатах, стороне дороге, но и мешавшими сосредоточиться на вождении мыслями о странных особенностях этого дела. Она еще раз восстановила в памяти все улики, имевшиеся у них по убийствам, вновь и вновь задаваясь

ставшими уже привычными вопросами: за какую нить следует потянуть, чтобы распутать этот клубок? Что пытался сообщить им убийца? И наконец: есть ли во всем этом какой-то смысл, или ее версия ошибочна?

Самое главное, фрейдистский след не исключал наличия других завуалированных посланий, ибо серийные убийцы в большинстве своем люди неорганизованные и несобранные. Пока было ясно одно: раз убийца нанес новый удар, да еще так быстро, значит, он ни в грош не ставит следствие, которое и впрямь все еще находится в пассивной стадии и лишь реагирует на кровавые причуды маньяка.

Несмотря на ночную тьму и езду по непривычным правилам по малознакомым улицам, Рейли нашла нужный дом без труда, тем более что у входа стояло четыре или пять полицейских машин с включенными мигалками, бросавшими голубые сполохи света на толпу зевак, собравшихся здесь, несмотря на поздний час, в надежде узреть хотя бы малую толику чего-то ужасного. Без сомнения, в самое ближайшее время сюда пожалует и ее величество пресса.

Рейли припарковала машину за полицейским кордоном, взяла с заднего сиденья сумку и, выбравшись из салона, огляделась.

Небольшой дом находился в конце тихой улицы старой части города. Вероятно, здесь проживало много пенсионеров — по крайней мере на эту мысль наводили палисадники с розовыми кустами, тщательно подстриженные лужайки и висевшие на окнах старомодные шторы с цветочным орнаментом. Дом номер сорок семь стоял чуть в стороне от других строений и представлял собой коттедж из красного кирпича, окруженный ухоженным садом и забором с коваными металлическими воротцами, от которых шла узкая бетонная дорожка, петлявшая среди клумб и заканчивавшаяся у распахнутых настежь дверей.

Констебли раздались как волны, пропуская Рейли за ограду. У дверей поджидал Крис.

— А вот и вы, — сказал он вместо приветствия. — Быстро добрались.

Она посмотрела на него и слегка нахмурилась:

— А у вас усталый вид.

— Ничего удивительного. Пятый час утра.

Она проследовала за ним в тихий прохладный холл с царившей в нем едва ли не умиротворяющей атмосферой, особенно по сравнению с взбудораженной напряженной обстановкой на улице. Крис захлопнул дверь, разом отрезая их от уличного шума и голубых тревожных сполохов полицейских мигалок. Два констебля стояли у входа в комнату, охраняя помещение от незваных гостей.

— На этот раз нам повезло, — начал Крис. — Место преступления не затоптано и практически не имеет следов постороннего вторжения.

Рейли потянула носом воздух.

— Хотя они мертвы уже довольно давно.

Крис согласно кивнул.

— Полиция зашла сюда только потому, что разыскивала пропавшую женщину. Поскольку на стук никто не вышел, один из констеблей заглянул в щель почтового ящика и учуял неприятный запах. — Крис подвел Рейли к двери комнаты. — Ребята осторожно вошли в помещение и после беглого осмотра сразу поняли, что это дело относится к нашей епархии. — Крис остановился и кивнул констеблям. Оба, как по команде, прикрыли руками носы и рты, после чего тот, что повыше, толкнул локтем дверные створки.

Запах, и без того сильный, нахлынул на них из открытой

двери подобно штормовой морской волне. Борясь с подступившей к горлу тошнотой, Рейли медленно вошла в комнату и на мгновение зажмурилась: место преступления озаряло яркое алое пламя.

Еще одна очень странная сцена. Комнату освещал только электрический камин, и исходившее от него с течением времени тепло так сильно нагрело воздух в замкнутом пространстве комнаты, что процесс разложения значительно ускорился, а запах сделался просто невыносимым. Совершенно понятно, что это основательно сказалось и на внешности мертвецов. Их лица сильно распухли и приобрели багрово-синий оттенок.

Рейли вновь почувствовала позыв к рвоте, но привычно совладала с собой и приступила к осмотру трупов, сначала не сходя с места и глядя на них как бы со стороны.

За столом сидели два человека, и, несмотря на зашедший уже довольно далеко процесс разложения, Рейли сразу поняла, что один из них весьма преклонного возраста. Присмотревшись, Рейли пришла к выводу, что это старая женщина хрупкого сложения с похожими на серебристую дымку редкими и легкими седыми волосами. Второй мертвец тоже оказался особой женского пола, хорошо сложенной и одетой в белое форменное платье. На первый взгляд ей можно было дать лет сорок — сорок пять, однако из-за произошедших с ее внешностью изменений установить возраст с большей точностью в данный момент не представлялось возможным.

Крис стоял в дверях и озабоченно смотрел на Рейли.

— Если верить соседям, жертвы являются…

Рейли подняла руку, призывая его к молчанию.

— Позвольте мне минутку посмотреть на них не обремененным каким-либо знанием взглядом, пока сюда не пришли другие эксперты. Хочу дать волю чувствам восприятия и интуиции.

Крис согласно кивнул:

— Хорошо. Может, мне?.. — кивком указал он на дверь.

— Если не возражаете.

Он вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь и оставив Рейли наедине с мертвыми телами. Она обошла вокруг стола в свете алого искусственного пламени, трепетавшего в чреве камина, от чего ее собственная тень на стене тоже трепетала и извивалась. Все органы чувственного восприятия Рейли работали на пределе, насыщая информацией сознание и подсознание.

На теле старухи не оказалось следов физических травм, ножевых или пулевых ранений. Рейли также не заметила в комнате никакого оружия. Здесь не было ничего, что позволило бы выдвинуть хоть какое-нибудь предположение относительно причины смерти. Более того, на деформированном разложением лице покойной не отпечаталась ни печаль, ни страдание. Казалось, оно излучало умиротворение, как будто смерть принесла старухе желанный покой и освобождение от тягот жизни. На умершей было платье в цветочек, плечи окутывала темно-синяя шаль. Старая леди, будь она живой, ничем бы не отличалась от сотен таких же маленьких старушек, прогуливавшихся в дневное время по улицам Дублина.

Жертва помоложе сидела на стуле, опустив голову на грудь. Темные волосы закрывали лицо, а руки безвольно висели вдоль тела. Белое платье оказалось при ближайшем рассмотрении форменной одеждой медицинской сестры; на эту профессию косвенно указывали также мягкие туфли на каучуковой подошве и отсутствие каких-либо украшений.

Несмотря на разложение, Рейли удалось определить, что женщина убита выстрелом в голову. Причем, как в случае с Джастином Райаном, стреляли с очень близкого расстояния. Однако, в отличие от Джастина, в женщину стреляли дважды и, что интересно, вторую пулю выпустили в ступню. Что бы все это могло значить?