Тафгай. Том 9
Шрифт:
— Можно вопрос? — прервал я председателя КГБ, ибо с детских лет не переносил пустопорожней болтовни. — А интеллигенция рылом не вышла, чтобы стать частью нашего первого в мире государства? И если государство принадлежит рабочим и крестьянам, то почему лучше всех живут работники торговли и чиновники высшего уровня?
До кучи мне захотелось подкинуть ещё народную мудрость, что народ и партия едины, разняться только магазины, но я благоразумно от неё воздержался. Андропов как-то странно на меня посмотрел, недовольно крякнул, поправил на носу очки и, пробурчав, что в данный момент мои вопросы неуместны, перешёл к делу:
— Вчера после матча, прошло короткое
— Первый раз в жизни слышу, что спортивные победы, которые прославляют страну, противоречат интересам государства, — пролепетал я, так как хоть и был морально готов к этой новости, всё равно на что-то ещё надеялся. — В нашу ледовую дружину не было вложено ни единого рубля государственных денег. При этом казна получила почти миллион долларов дохода. Ладно, не помогали, но зачем начальником команды был назначен человек, которому нельзя доверить даже руководство пивного ларька? Первое, что он сделал — это целую пятёрку хоккеистов обманом выслал домой. А перед рождественскими праздниками он бегал пьяный по Принстону, орал неприличные частушки, позоря весь Советский союз.
— Я тебя, Иван, отлично понимаю, — буркнул Юрий Владимирович.
— У нас в каждой газете аршинными буквами написано, что мы строим общество будущего, — продолжил я наседать на председателя КГБ, потому что меня буквально стало распирать от злости. — Как его можно построить, когда всё делается с точность до наоборот? Такие проекты как наша «Ред Старз» нужно поддерживать, вы разрушаете. Нужно деньги вкладывать в развитие своей инфраструктуры, в облагораживание своих городов и деревень, а деньги улетают на поддержку африканских людоедов. Нужно дружить с капиталистами и перенимать у них всё самое лучшее, а вы только сейчас мне сказали, что запад спит и видит.
— Всё сказал? — прошипел Андропов.
— Ещё не всё, — завёлся я. — Не хотите учиться у капиталистов, посмотрите на югославов, у которых такого слова как «дефицит» просто не существует. Поучитесь, как нужно сочетать мелкий частный бизнес и большую государственную собственность.
— Хватит! — рявкнул Юрий Владимирович и в комнату влетел с пистолетом в руке один из его помощников.
— Кофе принести, пожалуйста, — хмыкнул я.
— Не надо кофе, — распорядился Андропов. — Товарищ Тафгаев сейчас уходит. Выйди, Костя, всё в порядке, — буркнул он своему подчинённому, который мгновенно выполнил приказ. — Значит так, — Юрий Владимирович закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями, и после небольшой паузы произнёс, — нужно, чтобы вы 2-го числа проиграли команде из Лос-Анджелеса. Не перебивай, — проворчал он, заметив, что я собираюсь категорически возразить, — сейчас объясню, зачем это требуется. После матча главные газеты страны напишут, что эксперимент с командой «Ред Старз» закрыт из-за большого числа финансовых нарушений. А региональные средства массовой информации скажут, что правительство было не удовлетворено спортивными результатами.
— Зачем же так сложно? — нахмурился я.
— Чтобы народ много не возмущался, и сам себе что-нибудь нафантазировал, — усмехнулся Юрий Андропов. — А если закрывать ваш коллектив из-за финансовых нарушений, то ты присядешь года на три. Это ведь ты подключил к незаконной коммерческой деятельности американского финансиста
— А меня?
— Тебя в сборную взять не получится. Потому что в прошлом сезоне ты выступал за команду из Чикаго, и имеешь действующий статус профессионального хоккеиста.
— А мои друзья «любители» эти месяцы побывали в неоплачиваемом отпуске, так что ли? — криво усмехнулся я.
— Правильно понимаешь, — кивнул Андропов и, встав с кресла, протянул мне руку для прощального рукопожатия.
— У меня жена в Штатах осталась, скоро родить должна, — проворчал я, пожимая ладонь председателя КГБ.
— Как родит, так пусть переезжает сюда, — улыбнулся Юрий Владимирович. — Она ведь у тебя там на телевидении работала? Вот и у нас, устроим её в «Останкино».
— Ясно, — кивнул я. — А ещё по контракту Спорткомитет нам должен большие деньги, они будут выплачены?
— Будет премия, в виде новеньких автомобилей «Волга» марки ГАЗ-24.
— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — себе под нос пробурчал я и пошёл на выход, но в дверях развернулся и задал ещё один вопрос, — а если мы случайно обыграем «Лос-Анджелес Кингз», ведь стыдно сливать игру при своих зрителях, что будет тогда?
— Я же уже сказал, тогда ты сядешь на три года за валютные махинации, — по-простому ответил председатель КГБ Юрий Андропов.
Новогодний праздник, который в детстве представлялся большим и волшебным торжеством, лично для меня с годами свернулся в банальные посиделки с салатом оливье, заливной рыбой и шампанским. Но в похороны встреча Нового года ещё никогда не превращалась. И вот такой скорбный час настал. И побоявшись того, что хоккеисты с горя «нарежутся» как в последний раз, я предложил всей команде, вместо посиделок в ресторане, дойти до Красной площади и встретить первые минуты 1974 года под реальный бой часов на Спасской башне.
Но от этой затеи резко отказались чехи, привыкшие к комфорту, затем к ним примкнули поляк Йобчик, югослав Хити и немец Цише. И на иностранцев, которые при желании легко могли перебраться обратно в НХЛ, поэтому закрытие «Ред Страз» трагедией не считали, я махнул рукой. Кстати, Фарда и Недомански в той истории, что была известна мне, этим летом и так должны были подписать соглашение с клубом ВХА «Торонто Тороз». Теперь же на хороший контракт у чехословаков было гораздо больше шансов.
— Ну и хрен с ними, с иностранцами, — забухтел Валерий Васильев, когда так называемая «русская часть команды» вышагивала по берегу реки Москвы в направлении Кремля. — Чё делать-то будем, Иван? — задал он вопрос, который волновал меня самого.
— А Иван у нас в цирк пойдёт работать, — захохотал Валерий Харламов. — Смертельный хоккейный номер: «Тафгаев и медведи на льду».
— Тикать надо мужики, — неожиданно предложил Боря Александров. – Нужно улететь вместе с Лос-Анджелесом. Как матч закончится, прыг к ним в автобус и поминай, как звали.
— Я бы рискнул, — пробасил Виктор Хатулёв. — Мне в Штатах понравилось. Там мой хоккей — быстрый и жёсткий. Да и деньги другие.
— Чё вы лопочите, идиоты? — рыкнул Виктор Коноваленко. — Вас дураков сначала поймают, а затем посадят. Закончите с хоккеем в рассвете лет. Про побег забудьте. — Коноваленко погрозил кулаком двум нашим самым молодым хоккеистам-обормотам.