Так умирают короли
Шрифт:
— На вашей свадьбе видел. Когда ты танцевала с Самсоновым, твой Шурик сидел как на иголках.
— И мне он потом высказывал, — призналась Марина. — У меня еще хватило ума сказать ему, что ваша передача оплатила банкет.
— Он почувствовал себя уязвленным?
— Саша мой — человек самостоятельный, — с гордостью сказала Марина. — И привык за всё платить сам.
Наверное, цитировала своего благоверного, потому что в глазах прыгали озорные чертики.
—
— Я не знаю Москвы.
— А зачем ее знать? Разве ты собираешься водить меня по жарким пыльным улицам?
— Можем поехать ко мне. Отдельная квартира, хозяева в отъезде.
— Ты неплохо устроился.
— Да, мне повезло, — не стал я пенять на судьбу.
Мы оставили свой столик. Нам смотрели вслед.
Точнее не нам, а Марине. По поводу себя я не обольщался.
— Как твоя работа?
— Ничего, — пожал я плечами.
— Я тебя видела вчера по телевизору. Она вспомнила что-то и засмеялась.
— Понравилось? — поинтересовался я.
— Да. Было смешно. Особенно когда этот тип закатил скандал. Послушай; действительно встречаются такие идиоты или этот дядька — актер?
— Не актер, — успокоил я. — Чистота эксперимента была соблюдена.
И Марина снова засмеялась:
— Он не злился потом?
— Кто?
— Ну, дядька, который требовал обменять сто рублей на сто долларов?
— Им жена вертит как хочет. Она же в письме нам прислала — разыграйте, мол, моего мужа. Так что все обошлось. Да еще им деньги заплатили за участие в передаче. Они счастливы, я думаю.
— А мы не будем так глупо выглядеть? — вспомнила Марина свою историю со свадебным «запорожцем».
— Нет, — пообещал я. — У вас все пристойно.
— Я бы тоже хотела у вас работать.
— Не получится.
— Почему?
— Ты слишком красива, — честно признался я — И поэтому тебя начнут узнавать уже со второй передачи.
— Жалко, — вздохнула, Марина. — У меня бы получилось, я думаю.
Ее маечка украшала грудь, но не прикрывала ее.
— Я не доеду до дома, — сказал я,
— Почему?
— Ты слишком возбуждающе на меня действуешь.
— Потерпи, — засмеялась она. — Хотя бы до лифта. В твоем доме есть лифт?
— Есть, — с готовностью подтвердил я.
До лифта я был паинькой, зато в кабине дал волю чувствам. Марина смеялась и безуспешно пыталась держать оборону.
— Мы же застрянем, — говорила она.
Но, кажется, ее саму это нисколько не пугало. В квартире пахло пылью. Но нам сейчас было все равно. Я помог Марине избавиться от одежды.
—
— Тебе придется смириться с моим темпераментом.
— Я люблю тебя такого. Я замер.
— Что такое? — забеспокоилась Марина.
— Ничего. Просто ты — первая женщина, которая сказала мне «люблю».
— Зато ты не первый, кто от меня это слово услышал. Так что не обольщайся.
Глава 17
Первое, что я сделал, прибыв к месту съемок, — поцеловал Светлану. Мне было неловко за вчерашнее, я обидел ее, хотя она ни в чем не была виновата. Если ветер сменил направление и парус любви устремил фрегат в другую гавань, то меньше всего в этом виноваты те, кого мы покидаем, не оставляя им никаких надежд.
— Прости, — искренне сказал я.
Светлана вздохнула и счастливо улыбнулась. Она решила, что я возвращаюсь. А на самом деле я с ней прощался. Очень скоро я непременно объясню ей это.
— Извините, если я вам помешал, — учтиво-насмешливо сказал возникший из ниоткуда Самсонов. — Но хочу напомнить, что мы начинаем.
Светлана чмокнула меня в щеку и побежала к своим микрофонам.
— Ты ловок и быстр, — оценил Самсонов. — Немногие могли похвастаться благосклонностью мадемуазель Светланы.
В его голосе не было ни насмешки, ни осуждения. Он лишь констатировал факт. И сразу перевел разговор на другую тему.
— Ты встанешь вот здесь, — показал Самсонов на приоткрытую дверь в стене. — Нашего героя его сестра скоро доставит на место. — И взглянул на часы :— Минут через десять, я думаю.
— Они пойдут вдвоем?
— Нет. Мы договорились, что сестра пройдет первой. Она отошлет героя в магазин за какой-нибудь мелочью, так что через турникет он будет проходить сам.
Турникет — самый обычный, какие бывают в метро, — стоял у подножия лестницы, ведущей наверх, в музейные залы. Чтобы пройти через турникет, нужно было бросить в щель жетон, который здесь же, в пяти метрах, можно было приобрести у старенькой кассирши в стеклянной будке. Старушка смотрела телевизор. Там показывали новости. Над будкой-аквариумом светилась невесть откуда взявшаяся в этом музее реклама крупного банка. Конечно, эта реклама ненавязчиво попадает в объектив видеокамеры.
— Я не знаю, когда точно ты выйдешь, — сказал Самсонов. — Смотри по обстановке.