Такая вот любовь
Шрифт:
– Люси!
– Мне пришлось присесть на ее складной стул. Сердце ужасно колотилось. Я стала кашлять, чтобы оно сжалось. Грэйси принесла мне стакан воды и пыталась заставить меня позвонить вам. Но мне полегчало. Она попросила какого-то покупателя подбросить меня обратно.
Анджелина откинулась на спинку кресла.
– Самое трудное – это начать, – проговорила она.
Люси обхватила себя руками, баюкая синюю кружку на согнутом локте.
– Я сказала себе: просто открой дверь.
Она рассмеялась. Анджелина тоже.
– Когда
– Ух ты! – воскликнула Анджелина.
Люси улыбнулась, и глаза ее засверкали.
– А когда я добралась до «Севен-элевен», говорю вам, я почувствовала себя… не знаю… живой, что ли… Живой впервые за много лет! – Она поставила кружку на карточный столик.
– Люси, я так рада за вас! – И Анджелина действительно была рада, но она испытывала и еще кое-что. Некую тревогу.
– Этот новый сустав работает, – заметила Люси. – А кроме того, в «Севен-элевен» я не купила ни конфет, ни пончиков. Мне до того хорошо, что даже сладкого не хочется.
Это заставило Анджелину задуматься о стольких вещах, что она поднялась с места.
– Куда вы? – спросила Люси.
– Пожалуй, будет небесполезно, если мы здесь приберемся – избавимся от кой-какого барахла.
Обычно Анджелина наводила чистоту в комнатах дочерей, когда те болели и лежали в постели. Точно беспорядок мешал им выздороветь. В детстве ее мать делала то же самое для нее.
Люси покопалась в ухе и посмотрела на Анджелину тем странным взглядом, какой у нее иногда появлялся: будто она чего-то недопонимает.
– Наклоняться вы не можете, – продолжала Анджелина. – Зато можете давать мне указания. – Она подняла с пола рубашку, явно принадлежавшую Джону Милтону: на ней были его темные волосы. И от нее пахло улицей и по?том. – Вам не кажется, что Джон Милтон уже достаточно взрослый, чтобы убирать за собой?
– Думаете, всё это того стоит?
– Мы можем разгребать слой за слоем – как при поиске сокровищ. Пожалуй, сначала давайте-ка соберем весь мусор.
– Ладно. Давайте соберем весь мусор, – пожала плечами Люси.
Анджелина заметила на дальнем краю дивана маленький уолмартовский пакетик.
– Смотрите, Люси, еще один пакет из «Уолмарта»! – Анджелина бережно подняла его, точно обнаружила золотое яйцо.
Люси опять пожала плечами.
Анджелина заглянула внутрь: недоеденный спортивный батончик, мужской дезодорант-стик марки «Уолмарт» и чек. Спортивный батончик и чек отправились в кучу мусора, а дезодорант – на карточный столик. Анджелина сложила пакет и протянула его Люси.
– Возможно, когда-нибудь и он понадобится.
Люси положила пакет на стол, под кружку.
Из-под дивана-футона торчал большой белый мешок для мусора, который выглядел как использованный, но оказался пуст. Анджелина начала наполнять его.
– У вас есть корзина
Люси покосилась в сторону коридора и ответила:
– Речь, кажется, шла про мусор.
– Она понадобится для следующего слоя, – пояснила Анджелина.
Люси вылезла из кресла и заковыляла в заднюю часть дома.
– Не наклоняйтесь, – предупредила Анджелина. – Я могу сама ее взять.
– Оставайтесь там, – велела Люси.
Анджелина составила немытую посуду на кухонную столешницу и стала складывать одежду кучей на полу. Вернулась Люси с картонной коробкой, в которую Анджелина загрузила собранные тряпки.
Люси втиснулась обратно в кресло.
За четверть часа женщины убрали весь мусор, который Анджелина перед уходом собиралась выбросить в контейнер, и грязную одежду, которая осталась ждать в коробке, пока с ней разберется Джон Милтон. Они даже отнесли на кухню немытую посуду и продукты.
– Готово! – воскликнула Анджелина, стоя посреди комнаты и оглядываясь по сторонам, после чего подошла к Люси, сидевшей за столиком, точно Будда. – Теперь чувствуете себя лучше?
– Я и раньше неплохо себя чувствовала, – возразила Люси, уставившись на нее. – А вы теперь чувствуете себя лучше?
Анджелина опустилась в кресло.
– Я идиотка, – проговорила она.
– Теперь здесь стало чище и уютнее.
– То, что вы сделали для себя, и в самом деле замечательно, Люси. Я про ваши прогулки.
– Держу пари, вы всё время заняты чем-то подобным.
Анджелина покачала головой, поставила локти на столик и наклонилась к Люси.
– В спортзале есть одна пара. Он в шортах и темных носках. Она носит невидимки и кеды.
Тут она осеклась, впервые задавшись вопросом, что подумает о ней Люси. Лицо у нее вспыхнуло, и первым побуждением было пойти на попятный, заметить, что в этом нет ничего плохого, и добавить, что у нее в шкафу-купе тоже лежат кеды, а в ящике стола – невидимки. Но Анджелина этого не сделала. Она оглядела трейлер, чувствуя, как в груди у нее нарастает горячее давление. Если бы она начала скрывать то, что имеет для нее значение, здесь, у Люси, это был бы конец – конец чего-то вроде надежды, которая появилась неизвестно откуда. Ей удалось успокоиться. Она вздохнула. И позволила своим словам повиснуть в воздухе. А потом вдруг, точно утратив контроль, заговорила:
– Я называю их Надин и Фрэнсис. – И зажала рот рукой. Ей захотелось сказать: «Простите меня».
– Давно вы их знаете? – спросила Люси, заправляя за ухо сальную прядь волос. – Дольше, чем меня?
– Я их не знаю. – Сердце у Анджелины забилось быстрее. Она подобралась. Жар и давление начали спадать.
– Откуда же вам известно, как их зовут?
– Я придумала им имена.
– Придумали?
– Я занималась на беговой дорожке. Было скучно. Она показалась мне похожей на Надин. Он на Фрэнсиса.