Такие разные люди
Шрифт:
Маленькая девочка. Будущая звезда.
Балерина.
О любви…
Ох, и жарило лето в этом году!
С самого утра, когда солнце, еще не потерявшее свою форму и не расплывшееся по небосклону, как масляный блин на сковородке, лениво выплывало из-за горизонта, уже нечем становилось дышать.
Не помогали ни огромные поливальные машины, как сказочные чудовища медленно ползущие по прожаренным улицам, извергая из своей механической пасти фонтаны уже нагревшейся воды, ни городские
Невыносимая жара, тягучая и липкая, одолевала изнемогающий город.
Улицы, проспекты и площади, обычно шумные и многолюдные, словно вымирали до самого вечера.
А вот с наступление сумерек город оживал. Особенно весело и шумно становилось в городском парке.
Именно сегодня, после душного и утомительно длинного дня, в парке, тенистом и прохладном, пытались укрыться три подруги. Они давно не виделись, а потому искренне соскучились друг по другу. Весело щебеча, троица облюбовала небольшой столик на террасе открытого кафе, стоящего у самой воды.
Тося, Зина и Маринка когда-то учились в одном классе, а потом, как это бывает, жизнь развела их на долгие-долгие годы. В школе они очень дружили, всегда ходили вместе, старательно подсказывали на уроках, жутко переживая за ту, что стояла у доски, дружно готовились к экзаменам.
Да… Время неумолимо. И, к сожалению, безжалостно. Само убегает и уносит с собой и силы, и здоровье, и красоту…
Встретившись теперь, когда им исполнилось чуть за сорок, они то счастливо хохотали, то плакали, возвращаясь бескомпромиссной памятью в те далекие, но незабываемые годы.
– Ой, Тоська! Ну-ка, покажись… Какая ты круглая стала! Пополнела… Ой-ой!
– Да что вы, девочки, – кокетливо улыбалась толстушка Тося, – это же не полнота! Это красота моя… Все свое ношу с собой, – она хохотала, запрокинув голову.
– Зиночка, Зиночка, а где же твои роскошные косы? Боже мой… Не могу поверить! Как расстаться с такой красотой? Неужели сама обрезала?
– Ой, девчонки, да какие ж теперь косы, – раскрасневшись, не сдавалась Зина. – Некогда… Да и зачем они нам? Лишняя морока! То ли дело стрижечка короткая – помыла, тряхнула головой, и прическа готова. Милое дело!
– Ну, не скажи, – Марина удивленно пожала плечами. – Я бы не осмелилась такие волосы тронуть. Жалко!
– Жалко, конечно, кто ж спорит, – Зина нахмурила брови и тут же перевела разговор. Обняв подругу, она всплеснула руками. – Мариша, а ты все такая же стройная… Красавица! Да ты у нас прямо модель! Чудеса!
– Да я как-то и не задумываюсь над этим, – Мариша смущенно пожала плечами.
– Да ладно, – Тося придирчиво оглядела ее. – И на диетах не сидишь?
– Нет, – Маринка растерянно улыбнулась. – Некогда, девочки…
– Ой, не верю, подруга, – Зина хитро погрозила Маринке пальцем. – Что-то ты темнишь, подруженька…
Они посмеялись.
Их разговор, словно мотылек, перелетающий с одного места
Заказали салаты, красное вино, потом мороженое, чай…
Женщины так соскучились, что не замечали ничего вокруг: ни отдыхающих, ни времени, ни наступившей легкой прохлады. Увлеченно и азартно болтали обо всем… Поговорили о квартирах, работе, детях, постаревших родителях и, куда без этого, о болезнях.
Посочувствовали, поахали, порадовались…
Женщинам было так хорошо вместе на тенистой площадке летнего кафе, что на миг им вдруг почудилось, что и не было тех двадцати с хвостиком лет, которые так незаметно пролетели.
Когда же совсем стемнело, и где-то вдали негромко заиграла музыка, Тося мечтательно улыбнулась, глядя куда-то в небо.
– А помните, девочки, как мы сюда на свидания бегали? Помните? Как сердца колотились, как щеки горели…
– Ой, скажешь тоже, – Зина, пожала плечами. – Когда это было? В прошлой жизни… И будто не с нами.
Марина ласково кивнула.
– Танцплощадка и сейчас здесь, где-то рядом. Слышите? Музыка… Как тогда, в юности… – Она обернулась к Тосе. – А помнишь, как вы с Димкой из параллельного класса здесь целовались, а мы с Зинкой за кустами стояли, вас караулили…
Женщины переглянулись и громко, заливисто захохотали. Отсмеявшись, они, раскрасневшиеся от воспоминаний и былого счастья, вдруг нахлынувшего из далекой юности, отчего-то загрустили.
– Да, как летит время, – Тоська грустно вздохнула. – Летит. Будто бы вчера в школу бегали, а задумаешься – целая жизнь прошла. Странно…
– А мы все вроде бы такие, как раньше, – Марина тряхнула волосами. – Не изменились.
Зина, взглянув на притихших подруг, подняла бокал с красным вином, сверкающим темным рубином и лениво подрагивающем в бокале.
– А давайте, девочки, выпьем за любовь… А? Ну, чего закисли? Раз дети есть, значит, и любовь случалась? Так ведь? Давайте же за нее, изменницу и проказницу. За любовь!
Они сделали по глотку терпкого вина, остро пахнущего дубовой бочкой, виноградной лозой и далекой Италией.
Зина, загадочно прищурившись, дернула плечиком и вдруг предложила:
– Слушайте, а что это мы обо всем на свете болтаем, а про мужчин своих не говорим? Непорядок! Давайте-ка про любовь, про мужиков, про отношения… Или мы не женщины?
Тося хмыкнув, лихо согласилась:
– А давай!
– Ну, что ж… Давайте, – Марина смущенно потупилась.
Зина, очень довольная собой, тряхнула коротко стрижеными волосами.
– Ну, так и быть… Начну с себя. – Она вдруг замолчала, сглотнула ком в горле, откашлялась и вдруг кинулась, как в омут с головой… – Я, подруженьки мои дорогие, в любовь эту самую не верю. Не верю, и все! Не хотела портить нам вечер. Честное слово, не хотела. Но раз уж зашел разговор, не жалуйтесь, терпите. Думаю я, милые, что нет этой самой любви. Все это ерунда, сказки для малолетних. Посудите сами. Вот я… Уже три раза замужем была.