Таких не берут в космонавты. Часть 1
Шрифт:
Я усмехнулся, посмотрел за окно, где ветер засеивал сугробы мелкими ледышками, сорванными с крыши школы.
«Эмма, ты не поверишь. Я на минуту всерьёз задумался над исправлением этой несчастной двойки по литературе. Будто плохая оценка — это стоящая моего внимания проблема. Забавно. Не находишь? Похоже, я освоился в роли советского школьника. Не удивлюсь, если скоро стану засматриваться на одноклассниц. Вон как они на меня посматривают».
Я улыбнулся смотревшим в мою сторону девицам — де смутились и
После звонка я задержался в классе: следующим в расписании на сегодня у нас был урок немецкого языка — он проходил в том же кабинете, где и классный час. Я сидел за партой и наблюдал за тем, как Черепанов дорисовывал очередного похожего на Свету Клубничкину космонавта.
Ко мне подошёл одноклассник и сообщил о том, что в школьном коридоре меня «ждут».
— Кто, ждёт? — спросил я.
— Эти… пацаны из одиннадцатого «Б».
Черепанов прервал своё занятие, поднял лицо.
— Тюляев, что ли? — спросил он.
— Нет, эти… кучерявые близнецы.
Я поблагодарил гонца, выбрался из-за парты.
Алексей закрыл тетрадь, вскочил с лавки.
Мы вышли из класса — заметили стоявших около окна Ермолаевых. Те нас тоже увидели. Приблизились к нам, состроив на лицах суровые мины.
Наряженный в серый свитер Ермолаев указал на меня пальцем.
— Москвич, на следующей перемене приходи в раздевалку около спортзала, — сказал он.
— Если не зассышь, — добавил его брат близнец.
Я кивнул и ответил:
— Договорились. Приду.
Ермолаевы усмехнулись.
— Капец тебе, москвич, — сказал обладатель серого свитера.
— Тюля тебя уделает, — сообщил его брат. — Умоешься кровавыми слезами… московский мальчик.
Глава 24
Ермолаевы хмыкнули и с видом выполнивших свой долг людей побрели в сторону школьного вестибюля. Я смотрел им вслед и вспоминал, какой урок у моего класса будет после немецкого языка. В прошлый понедельник моя учёба закончилась походом в горящий сарай. Но вчера я всё же заглянул в свой дневник, когда выкладывал из портфеля лишние тетради и учебники. Память подсказала, что вторым уроком (классный час за урок не считали) сегодня будет физика.
Черепанов дёрнул меня за рукав.
Я обернулся.
— Пойдёшь? — спросил он.
— На физику?
— На какую физику? В раздевалку. К этим…
Лёша кивнул в сторону Ермолаевых.
— … Из одиннадцатого «Б».
Я ответил:
— Схожу, конечно. Пообщаюсь с парнями.
Черепанов шумно вздохнул.
— С тобой пойду, — заявил он.
Я хлопнул его по плечу.
Сказал:
— Ты не о том думаешь, Лёша.
Указал пальцем на спины Ермолаевых.
— Эти товарищи не стоят твоего внимания, — сказал я. — Думай о важном.
—
— О глазах нашей старосты, конечно. Иди за мной.
Я развернулся и зашагал в класс. Слышал, как шаркнул по полу подошвами поспешивший за мной Черепанов.
В классе я первым делом взглянул на намывавшую доску дежурную. Посмотрел на пустовавший сейчас учительский стул. И лишь после этого обратил своё внимание на Надю Степанову, когда уже вплотную подошёл к её парте. Степанова тоже меня увидела — запрокинула голову. Я улыбнулся. Потому что её глаза сейчас (в свете ламп) сверкали подобно драгоценным камням.
— Fraulein Надя, — сказал я, — ты сегодня прекрасно выглядишь. Впрочем, как и всегда.
Степанова неуверенно улыбнулась — будто заподозрила в моих словах подвох.
— Спасибо, — сказала она. — Ты… тоже.
— Подскажи-ка нам, Наденька, какое у тебя отчество?
Степанова растеряно моргнула. Она заглянула в глаза мне. Затем переместила взгляд на сопевшего в шаге позади меня Черепанова.
— Мальчики, а… зачем вам это?
Я поднял руки и заявил:
— Ничего криминального, Наденька. Не переживай. Мы с Алексеем Михайловичам поспорили…
Я развернулся, положил руку на плечо хмурившему от смущения брови Черепанову.
— … Кто правильно угадает твоё отчество.
Я улыбнулся и попросил:
— Разреши наш спор, Надежда. Докажи, что интуиция гениальных математиков ничем не лучше, чем интуиция простых смертных.
Степанова перевела свой взгляд с моего лица на лицо Алексея — безошибочно определила, кто из нас тот самый «гениальный математик».
— Ивановна, — сказала она.
Я резко вскинул руки, переспросил:
— Ты не обманываешь?
Степанова покачала головой.
— Нет. Я — Надежда Ивановна Степановна.
Она снова взглянула на Лёшу, поинтересовалась:
— Кто из вас угадал?
Я покачал головой и заявил:
— Победила математика, разумеется. Мне казалось, что ты Надежда Петровна.
Надя снова улыбнулась и покачала головой.
— Нет. Надежда Петровна — это Надя Веретенникова.
Я снова хлопнул Черепанова по плечу и сказал:
— Наслаждайся победой, математик.
Я поблагодарил Надю и пошёл к своей парте. Уселся на лавку — рядом со мной примостился Алексей.
— Зачем тебе её отчество? — шёпотом спросил он.
— Чтобы ты снова рассмотрел её глаза, — ответил я.
У нас над головами продребезжал звонок.
Мы снова поднялись на ноги, потому что в класс вошла Лидия Николаевна.
— Guten Morgen, Jungs! — сказала учительница немецкого языка.
— Guten Morgen, Лидия Николаевна! — ответили мы хором.
— … Wir sind froh, dass wir in Frieden leben konnen… — говорила Лидия Николаевна.