Таких не берут в космонавты. Часть 1
Шрифт:
(…Мы счастливы, что можем жить в мире…)
«Эмма, найди мне информацию о Надежде Ивановне Степановой, окончившей в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году сорок восьмую школу в городе Кировозаводск».
«Господин Шульц, Надежда Ивановна Степанова родилась…»
— … Wir wissen aber, wie teuer unser gluckliches Leben erkampft werden ist… — вещала учительница.
(…Но мы знаем, как дорого обошлось завоевание нашей счастливой жизни…)
Я вполуха слушал рассказ Лидии Николаевны — основное внимание
Эмма сообщила, что в известном мне будущем Надя-маленькая окончила школу с золотой медалью. Поступила в Кировозаводский государственный университет на физико-технологический факультет. Окончила обучение с красным дипломом. Отучилась в аспирантуре. Работала в Кировозаводском университете на кафедре реакторных материалов и физических технологий. В двухтысячном году стала заведующей кафедрой. Трудилась в этой должности до выхода на пенсию.
«Заведующая кафедрой реакторных материалов и физических технологий», — мысленно повторил я.
Посмотрел на затылок Нади Степановой.
«А на вид и не скажешь. Обычная девчонка. С красивыми глазами».
После урока я не задержался в классе — в сопровождении Лёши Черепанова пошёл к спортивному залу. Ещё из вестибюля я увидел, что в коридоре около окон (напротив входа в раздевалку) нас дожидалась троица актёров из одиннадцатого «Б» класса. Сергей и Семён Ермолаевы о чём-то рассказывали своему хмурому приятелю (будто два тренера перед боксёрским поединком). Тюляев следил за нашим приближением, скрестив на груди руки. Кивал в ответ на слова приятелей. Не спускал глаз с моего лица.
— Вася, не забывай: Тюлин батя — начальник нашего отделения милиции, — напомнил мне Черепанов. — Ты это… поосторожнее. Ладно?
Я кивнул и заверил Алексея, что «всё будет хорошо».
Мы подошли к одиннадцатиклассникам.
Ермолаевы замолчали, оценивающе оглядели меня с ног до головы. Геннадий смотрел мне в глаза, будто на дуэли взглядов перед бойцовским поединком.
— Пописать не забыл, москвич? — спросил Ермолаев в сером свитере. — Нето намочишь свои модные штаны.
— Будешь вонять на уроке, — добавил его брат.
— Как бы вам вонять не пришлось! — воинственно заявил Черепанов.
Я заметил, как он сжал в руке ручку портфеля — будто готовился к бою.
— Помолчи, Черепушка! — хором ответили Лёше Ермолаевы.
Я шагнул к Тюляеву — тот вытянулся, но его глаза всё же остались на пару сантиметров ниже моих.
Геннадий сжал челюсти.
— Ну, и? — сказал я. — Что дальше?
Не мигая, смотрел Геннадию в глаза.
Тот скривил губы (и усы), процедил сквозь стиснутые губы:
— Поговорим?
— Если ты настаиваешь, — ответил я.
— Настаиваю.
— Тут?
Тюляев
— В раздевалке, — сказал он.
— Давай. Пока перемена не закончилась.
Я вручил Черепанову свой портфель.
Сказал ему:
— Жди здесь.
Тюляев распахнул дверь, жестом пригласил меня в раздевалку. Я прошёл туда первый, вдохнул ароматы грязных носков. Не задерживаясь, прошёл почти до двери в спортивный зал, остановился в трёх шагах от неё. Обернулся. Увидел, как Тюляев снял с себя пиджак, повесил его на вешалку. Гена демонстративно засучил рукава рубахи, медленно двинулся на меня; будто бы считал, что «давит» мне на нервы. Я улыбнулся, пошёл ему навстречу.
Примерно в середине комнаты мы встретились. Замерли в двух шагах друг от друга.
— Никаких жалоб учителям, — сказал Тюляев. — Договорились? Дерёмся один на один. Всё по-честному.
Я кивнул и повторил:
— Никаких жалоб. Но только драки не будет, Гена. Сразу предупреждаю: на победу у тебя нет шансов.
Тюляев ухмыльнулся.
— Это мы сейчас посмотрим. Джемпер сними. Чтобы не испачкал кровью.
Я качнул головой.
— Не испачкаю. Так сильно я тебя бить не стану.
— Смелый, да? — сказал Геннадий.
Он поднял руки на уровень груди — изобразил подобие бойцовской стойки.
Лампа на потолке над нашими головами монотонно гудела.
— Опытный, — ответил я.
Тюляев криво улыбнулся, в полшага приблизился ко мне и сказал:
— Тогда ты не расплачешься…
Он вскинул руку.
Его кулак пролетел там, где секунду назад находилась моя голова.
— Ха! — выдохнул Геннадий.
Но я уже разорвал дистанцию — на шаг отступил к спортзалу.
Тюляев удержал равновесие.
Рванул ко мне и тут же выдохнул:
— Хо!
Прямой удар ногой у меня получился чётко, как на тренировке. Подъём стопы врезался точно в солнечное сплетение противника.
Геннадий согнулся пополам. Упал на колени. Прижал к животу руки.
Я посмотрел на него сверху вниз. Отметил, что у Геннадия тонкая длинная шея с белой кожей. Присел рядом с вздрагивавшим Тюляевым на корточки. Услышал хрипы его судорожного дыхания.
Сказал:
— Дыши, Гена. Вдох, выдох. Сейчас полегчает.
Геннадий поднял лицо и тут же будто бы захлебнулся — громко закашлял.
Я несильно похлопал его по спине.
— Молчи. Восстанови дыхание.
Тюляев снова посмотрел на меня и прошипел:
— Нечестно! Ногами!.. нельзя.
Я усмехнулся, спросил:
— Кто тебе такое сказал? Мы с тобой это перед схваткой не обговаривали. Что не запрещено, то разрешено.
— Так!..
Тюляев снова закашлял.
Я придержал его за плечо.
— Расслабься, Гена. Я же тебя предупреждал: без шансов.