Таких не берут в космонавты. Часть 2
Шрифт:
— Какая разница? — сказал он. — Сейчас не об этом речь. Ты будешь со мной драться? Или ты меня испугался?
Я снова взглянул на Алексея и заявил:
— Вот, Лёша. Что и следовало доказать. Тебя или своих кудрявых приятелей Тюляев бы так не выгораживал. Понимаешь? Но имя Клубничкиной он нам не назвал. Спрашивается, почему?
— Почему? — сказал Черепанов.
— Потому что прямым текстом Света его на меня не натравливала. Вот в чём дело. Я правильно говорю, Гена?
Тюляев возмущённо фыркнул.
— Никто меня на тебя не натравливал. Не выдумывай,
— Разумеется, — согласился я. — Света только рассказала тебе о неких слухах, которые, с её слов, распространил по школе я. Правильно говорю? От этого ты воспылал праведным гневом. Небось, поговорила она с тобой вчера на репетиции. Ты всю ночь обдумывал её слова. Видно же, что ты сегодня дёрганый: не выспался и на нервах. Гена, я верно изложил последовательность событий?
Тюляев махнул рукой, словно отогнал кружившего рядом с его животом комара.
— Не заговаривай мне зубы, Пиняев, — сказал он. — Света тут совершенно не при чём.
Я снова взглянул на Черепанова.
Спросил:
— Лёша, ты слышал его слова? Ты понял, как она это всё это провернула? Это очень хорошо, что мы увидели Гену именно сейчас. Чтобы ты убедился: в обычной жизни происходит всё то же, что и в книге о мушкетёрах. Хватило лишь нескольких Светиных фраз о том, что в школе все считают Тюляева проигравшим в той самой дуэли, которую сама Клубничкина и придумала. Всё. Гена самостоятельно пришёл к выводу, что у него нет другого выхода, кроме как снова попытать удачу в схватке со мной. Улавливаешь мою мысль?
Черепанов неуверенно кивнул.
— Несколько вовремя произнесённых женщиной фраз… и вуаля, — сказал я. — Светиных рассказов хватило для того, чтобы Гена возжелал реабилитироваться в глазах «всей школы». И конкретно: в глазах Клубничкиной. Она не оставила ему иного выбора. Разве не так? Теперь смотри: либо он признает, что я его отлупил, либо он снова со мной подерётся. Но это ещё нам повезло, что Тюляев надеется на свою удачу. Иначе последствия для него и для меня могли быть куда печальнее.
Я развёл руками.
— Помнишь, что я тебе говорил о целях? Клубничкиной безразлично, кто из нас победит. Её цель — завтра снова растрезвонить всей школе о том, что парни из-за неё дрались. Понимаешь? Она в выигрыше при любом исходе драки. Лишь бы та случилась. Клубничкину даже не обвинят во лжи. Потому что она всем расскажет, что о прошлой драке в раздевалке спортзала ей рассказали Ермолаевы. Что, вероятно, окажется правдой. Их она и обвинит в обмане. Окажется, что это они распускали те самые слухи о дуэли.
Я усмехнулся.
— Пиняев, что за чушь ты несёшь? — спросил Гена.
Я показал Тюляеву открытую ладонь.
— Погоди минуту, Гена. Дай я завершу свою мысль. Вам с Лёшей полезно её услышать.
Я снова повернул лицо к Черепанову и продолжил:
— А теперь смотри, Лёша, как красиво всё получилось. Тюляев считает, что «вся школа» сейчас на него косо смотрит. Думает, что все над ним посмеиваются. Спешит доказать этой воображаемой «всей школе», что он меня как минимум не боится.
— Никому я ничего
Я проигнорировал его восклицание, сказал Черепанову:
— Но на его месте ведь мог бы оказаться и ты, Лёша. Представь: Клубничкина тебе расскажет о том, что Тюляев не считает тебя мужчиной. Поверишь ты в такое? Почти наверняка поверишь. Я уверен, что ты и сам подозревал Геннадия в подобных высказываниях у тебя за спиной. Слова Клубничкиной лишь подтвердят твои подозрения. Семена раздора лягут, так сказать, на заранее подготовленную почву. Клубничкина воспроизведёт слова Гены о том, что ты, Лёша, тряпка и маленький сопляк. Заявит, что Тюляев об этом говорит в школе ежедневно. Называет тебя земляным червяком. Представил? Что бы ты тогда сделал?
Алексей пожал плечами.
— Ничего, — произнёс он.
Я услышал, как его голос дрогнул.
— Ничего? — переспросил я. — Ладно. Предположим. Представим, что первое время бы ты бездействовал. Но Света бы тебе нашёптывала о том, что верит в тебя. Что только она видит в тебе настоящего мужчину. А вот все остальные не замечают, какой ты сильный и решительный. Расскажет, как Генка над тобой посмеивается и распускает слухи. Скажет, что теперь на тебя косо смотрят в школе и все девчонки. Признается: одноклассницы не понимают, почему Света общается с таким безвольным, трусливым маменькиным сынком, как ты. Лёша, теперь ты понимаешь, почему Джон Фелтон убил герцога Бекингема?
Я усмехнулся, спросил:
— Представляешь, что бы ты сделал после такой долгой и упорной моральной накачки?
— Что? — спросил Алексей.
Он посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей.
Я пожал плечами и сказал:
— Ты бы пару дней… или пару недель поразмыслил. Пришёл бы к выводу, что выхода у тебя другого нет. Либо ты, либо Тюляев. Вы не можете сосуществовать. Ты просто обязан доказать… прежде всего Клубничкиной, что она в тебе не ошиблась. Должен прекратить все те шепотки, которые ежедневно терпит в школе ради тебя драгоценная Светочка. Ты бы сообразил, что кулаками Тюляева не победишь. Гена крупнее тебя, а боксом ты не занимался. Поэтому ты нашёл бы иной выход. Единственный выход, как тебе бы показалось. Ты бы прямо в школе (чтобы все видели, какой ты смелый и грозный) подошёл к Тюляеву на перемене. Вот как Гена сейчас ко мне подошёл. Ты бы бросил ему в лицо дерзкую фразу. И пырнул бы его ножом в печень.
Я замолчал, развёл руками (взмахнул портфелем).
Сказал:
— Вот как-то так бы и случилось.
Черепанов растерянно моргнул.
— Пиняев, ты с ума сошёл, что ли? — спросил Тюляев.
Я почувствовал в его голосе растерянность.
Но к Геннадию я не повернулся — пристально посмотрел в глаза Черепанову.
— Ты представил эту картину, Лёша? — спросил я. — Ты стоишь вот на этом самом месте с окровавленным ножом в руке. Тюляев бьётся в предсмертных конвульсиях у твоих ног. Школьники смотрят на тебя с испугом и, как тебе покажется, с уважением. А ты воображаешь, каким героем тебя теперь считает Света Клубничкина.