Такси Блюз
Шрифт:
Он был влюблен не по-детски, его либидо достигло наивысшей точки эскалации. Она ворвалась в его жизнь, как ручная граната, разбросав повсюду свои осколки. Пацаны отработали очередной заказ.
– Это мерин, сто девяностый, – передал просьбу клиента Боря.
– Кто заказчик? – осторожностью Макс никогда не брезговал.
– Есть разница?
– Вдруг красный.
– У нас практически весь город красный, – вставил Некрас, ковыряясь обломком спички в глубине своего пещерного рта.
– Его рекомендовал Горе. Этот фуцын – коммерсант из Новосиба. Ты бы лучше спросил, на чей Мерседес
– На глобусовский мерюк!? Ни хуя, девчонки пляшут.
– По любому, до него ветер донесет, чья делюга, – резонно предположил Чика.
– Мы можем уйти в отказ.
– Будем работать… Если вы не против, – взял на себя миссию трибуна Макс, когда узнал за сумму.
– Мне до пизды, отступать – бежать, наступать – бежать, – фыркнул Борек и почесал пятерней подбородок.
– Говно вопрос, давай исполним, – оживился Шутил, – я всегда за здоровый кипеш.
Работали впятером. У каждого мобильная радиостанция Моторола. Макс и Боря делают мерина. Шутил с Некрасом ведут впереди. В случае мусорской прокладки на дороге, цинкуют по рации Кентам, и те в свою очередь либо тормозят, либо продолжают движуху в другом направлении. Чика страховал сзади на серой копейке.
Мерседес Глобуса появился в городе один из первых. Коля, авторитет с коммерческой прослойкой, пригнал его из Первопрестольной. И надо полагать, что они и не догадывался о заказе Новосибирского гостя.
Сама ходячая уверенность, то бишь Коля Глобус, считал, что не родился на свет еще человечек, который в этом городе строил бы ему препоны. Глобус якшался как с бандюгами местного пряного посола и со столичным криминалитетом, те в свою очередь жаловали Николая, а Николай не испытывал в связи с этим дефицита пространства в родном городе, и даже порой «царские милости в боярское решето сеял».
Пасли Колю с неделю. Заказчик не торопил. Необходим один и самый верный момент. Сорвется, больше подойти никто не даст.
– Заебет этот Глобус-компас, чего он все дефилирует вокруг, – нервничал Чика.
– Походу, сегодня тоже не срастется, – обреченно вздохнул Некрас.
– Как говорил Бомарше: «Если добиться успеха трудно, нужно просто приложить больше усилий», – процитировал Макс.
– Чего предлагаешь?
– Просто ждать, терпение будет оценено.
– Кем? Глобусом?! Он скоро срисует нас.
– Чего ты меньжуешься. Не так он и умен, если плешь как у Ильича, это еще не показатель.
– Это да, если бомж босяком рысачит, это не говорит о том, что «Война и мир» рождается под его патлами.
– Пацаны, ништяк, походу наш день, – насторожил всех Борек.
Глобус подкатил к своему офису и, прихватив из салона жесткий файл, не заглушив ДВС, выпулился на воздух.
– По местам? – спросил Шутил.
– Время нет, проебать можем. Сейчас, как он войдет в офис, я падаю в мерина и на свал. Вы за мной. Уходим дворами. Сначала по «Иванова», затем на «Набережную», дальше на объездную. Короче, будет видно…
Широкая кашемировая спина и шикарная лысина Глобуса скрылись за дверью с логотипом фирмы. Боря уже сокращал дистанцию от шестерки до Мерседеса. В голове крутилось одно, лишь бы успеть. Глобус может в любой момент
Боря дернул податливую ручку на себя и бросил свое туловище на велюровое сидение. Дверь из офиса распахнулась. Мысли роились в голове… Акселератор в пол… Руля влево… Глобус уже на капоте. Его черные глаза встретились с синими Бориными. Мерседес гальманул скатами и туловище Коли Глобуса, перекатившись через правую часть крыши, мешком рухнуло на скользкий асфальт. Боря пытался не смотреть в прямоугольник зеркала заднего вида, но он видел, как тучный Глобус бежал и падал, махая руками, словно опухшими от долгого перелета крыльями. Скоро дородная фигура материализовалась в жирное ляпистое пятно на листе грязного города и исчезло вместе тем, как Мерседес ушел в поворот.
Все было ровно. Делюга срослась в цвет. Мысли Савелия были чистые, как слезы Хакамады, и вдруг в короткие мгновения такое дикое нагромождение абсурда.
Лязгнули ворота СТО, Мерседес плавно, как сырок «Дружба» вкатился в оборудованный бокс. Здесь с ребятами должны были расплатиться Новосибирские эмиссары, а дальше у мерина, увы, иная судьба.
– Полтинник, как говорили! – шевелил резиновыми губами представитель. С ним общался Борек
– О чем ты говоришь, и с кем ты договаривался? Мы работали за пятьдесят пять, если для вас пять не филки, нам, босякам, и это не кислая прибавка.
– Горе же кричал…
– Горе кричал, а я говорю. Если, пацаны, вас что-то не устраивает, не сочтите за грубость…
Шутил дальнейших раскладов слушать не хотел. Его уебало током, потом забили индейские барабаны, и родилось в этом хаосе светлое чувство. «И снова наступила тишина». Я молчал, потому что родился в бедном семействе. А значит, я буду небрежным и сдержанным. И прежде чем действовать, буду узнавать – во сколько мне это обойдется.
Перед ним стояла она, заплаканная и растерянная. Ее конолевая восьмерочка ни в какую не желала слушать свою прелестную и хрупкую хозяйку. Как шкодливое дитя, она плевалась, пукала и дергалась, когда Марина ехала на диагностику.
– Вы чем-то огорчены, сударыня?
– Я?
– Именно, – нежно пошел в атаку Шутил. – Вас, наверное, разводят на лаве эти автомастера. – И Савва бросил взгляд на чумазого Кулибина.
– Да у нее карбюратор и зажигание позднее. Хуйня! – оправдался тот.
– Вот видите, хуйня… извините, красавица, пустяк.
Девушка искренне улыбнулась, осветив улыбкой серое помещение. Шутил зажмурился.
Милая девушка стала милой девушкой Савки Смехова. Мариночка – единственное, но отнюдь не избалованное дитя своей матери. Между прочим, информация к размышлению: мама Марины – директор треста столовых и ресторанов. Я надеюсь, смог отмести вопросы читателей относительно новой «восьмерки». Вспомните, в какие годы проходят действия. На этом фоне ВАЗ-2108 смотрелся весьма впечатляюще.