Талисман
Шрифт:
Джек слышал голос Баста рядом с собой, но не видел его. Он не мог позволить себе открыть глаза.
Помещенный в грубо сделанный, сваренный из ржавых металлических листов карцер, словно заживо похороненный в железном гробу, Волк выл весь день напролет, разбивая в кровь свои руки и ноги о стены и крепкую, запертую на двойной засов дверь темницы, пока жуткая, нестерпимая боль не заставила его остановиться. Он понимал, что, искалечив кулаки и отбив ноги, он не сможет выбраться отсюда, и в то же время был уверен, что никто не собирается выпускать его на свободу. Но он не мог ничего с собой поделать. Он был Волком, а Волки больше всего на свете не выносят замкнутого пространства.
Его крики разлетались по внутреннему двору «Дома Солнечного Света» и даже доносились до близлежащих полей. Мальчики беспокойно смотрели друг на друга и молчали.
— Я утром видел его в туалете, и он выглядел как сумасшедший, — сообщил Рой Оудерсфелт Мортону тихим срывающимся голосом.
— А они правда трахались, как говорит Зингер? — спросил Мортон.
Еще один вопль Волка донесся из тесного металлического карцера, и оба мальчика поглядели в ту сторону.
— Еще как! — выпалил Рой. — Правда, я сам не видел, потому что я очень маленького роста, но впереди меня стоял Бастер Ротс, и он сказал, что этот большой долбанутый парень засунул свою членяру прямо в задницу этому красавчику! И еще он сказал, что член у него размером с водопроводную трубу!
— О Господи! — полным почтения голосом сказал Мортон. Скорее всего он думал в этот момент о своем собственном (и, надо сказать, не маленьком) «членяре».
Волк провыл весь день, но когда солнце начало садиться, он затих. Тишина показалась мальчикам зловещей. Они стали чаще, намного чаще и с большим беспокойством поглядывать в сторону металлического сооружения, расположившегося в центре пустынного заднего двора «Дома». Карцер имел шесть футов в длину и три в высоту, если не считать грубого скоса с одной стороны, где было закрытое тяжелой стальной сеткой отверстие, служившее в карцере окном. Железный гроб. Пожалуй, лучшего названия не придумаешь. «Что там происходит?» — думали мальчики. Даже во время исповеди, когда обычно забываются все остальные дела, когда один с упованием кается в своих вымышленных грехах, а остальные с упоением его слушают, даже тогда головы поворачивались к единственному окну общей комнаты…
«Что там происходит?»
Гектор Баст видел, что их мысли сосредоточены вовсе не на исповеди, и это бесило его, но он был не в состоянии что-либо изменить, потому что не понимал, что происходит. Чувство жуткого ожидания неизвестно чего охватило всех мальчиков в «Доме». Их лица были бледнее, чем обычно, глаза лихорадочно блестели, словно у наркоманов.
«Что там происходит?»
А происходила очень простая вещь.
Волк снова попал во власть луны.
Он почувствовал это, как только лучи солнца, проникавшие сквозь вентиляционное окно, начали изменять угол, поднимаясь все выше и выше по стене, и приобрели красноватый оттенок. Луна еще не стала достаточно полной, и это могло навредить ему, даже убить. Но это случилось, как всегда случается с Волками — пришло для этого время или нет, — когда они слишком долго и слишком сильно страдают. Волк очень долго держал себя в руках, потому что так хотел Джек. Ради Джека он проявил великий героизм в этом мире. Джек, возможно, понимает это или когда-нибудь поймет, но даже ему не все дано постичь.
Но сейчас Волк умирал, и луна захватила его, а поскольку смерть прекращает страдания и переносит душу в другой, лучший мир, такой спокойный и священный, Волк чувствовал облегчение и даже радость. Как это прекрасно — ни с кем больше не бороться!
Зубы его неожиданно превратились в острые клыки.
После того как Гек Баст ушел, комнату наполнили обычные для офиса звуки: скрип отодвигаемых стульев, звяканье ключей на поясе Преподобного
— Абельсон. Двести сорок долларов тридцать шесть центов.
Пальцы Зингера пробежались по кнопкам компьютера.
Питер Абельсон был одним из счастливчиков, принадлежавших к категории «С». Как и все «свободные», он был сияющим, представительным и не имел физических дефектов. Джек видел его лишь несколько раз, и ему показалось, что Абельсон похож на Донди — этого всеми покинутого, одичавшего ребенка, смотрящего со страниц комиксов своими большими, бездонными глазами.
— Кларк. Шестьдесят два доллара семнадцать центов.
Снова шелест кнопок. Пауза. Затем Зингер нажал красную кнопку с надписью «Стоп». Машина немного поурчала и затихла.
— Все меньше и меньше, — заключил Зингер.
— Не волнуйся, я поговорю с ним. А теперь, пожалуйста, не отвлекай меня, Санни. Мистер Слоут прилетает в Манси в десять пятнадцать, а дорога далека. Я не хотел бы опаздывать.
— Прошу прощения, Преподобный Гарднер.
Гарднер сказал что-то еще, но Джек уже не слушал его. На слове «Слоут» сильнейший шок сковал его по рукам и ногам. Однако какая-то часть его вовсе не была удивлена. Часть его давно знала, что в колоде может оказаться и эта карта. Гарднер заподозрил его с самого начала. Он не хотел беспокоить своего босса по пустякам, предположил Джек. Или, возможно, не хотел признаваться в том, что не может без его помощи добиться правды от Джека. Но наконец-то он решился и позвал его… Откуда? С востока? С запада? Джек много бы отдал за то, чтобы узнать это. Откуда вылетел Морган — из Лос-Анджелеса или из Нью-Хэмпшира?
Здравствуйте, мистер Слоут. Я не хотел вас беспокоить, но дорожный патруль доставил мне одного мальчика… вернее, двух мальчиков, но меня интересует только один из них. Мне кажется, я его знаю. Или, возможно, мое второе «я» его знает. Он назвался Джеком Паркером, только… Что? Описать его? Хорошо, сейчас попробую…
И самолет взлетел.
Пожалуйста, не отвлекай меня, Санни. Мистер Слоут прилетает в Манси в десять пятнадцать…
Время остановило свой бег.
Я велел тебе убираться домой, Джек… Теперь слишком поздно.
Все мальчишки дрянные. Это аксиома.
Джек слегка приподнял голову и оглядел комнату. Гарднер и Санни Зингер сидели за светлым деревянным столом. Санни снова нажимал на кнопки компьютера, а Гарднер сыпал цифрами. Каждую цифру сопровождало имя «свободного» работника, имена были аккуратно расположены в алфавитном порядке. На столе перед Гарднером лежали Книга Книг, длинная стальная коробка с дискетами и довольно массивная пачка почтовых открыток и конвертов. Когда Гарднер приподнял одну из открыток, чтобы прочитать написанное, Джек увидел ее лицевую сторону. На ней были изображены два счастливых ребенка, прижимающих к груди свои Библии, — взявшись за руки, они бегут вприпрыжку по дороге к церкви. Надпись внизу гласила: «Я ОЗАРЕН СВЕТОМ ИИСУСА».
— Темкин. Сто шесть долларов ровно. — Открытка опустилась в корзину, где присоединилась к предыдущим.
— Мне кажется, он опять лодырничает, — сказал Санни.
— Бог видит истину, но выжидает, — спокойно ответил Гарднер. — Победитель всегда прав. А теперь заткнись. Нам нужно успеть закончить работу до шести.
Снова застучали клавиши.
Картина, изображавшая Иисуса, идущего по воде, теперь была отодвинута в сторону. За ней оказался сейф. И сейф был открыт.
Джек заметил, что на столе Преподобного Гарднера находятся и другие не менее интересные вещи: два пакета, подписанные «ДЖЕК ПАРКЕР» и «ФИЛИПП ДЖЕК ВОЛК», его старый добрый рюкзак и еще — связка ключей Преподобного Гарднера.