Талли
Шрифт:
— Ничего не понимаю, — наконец пробормотала Талли. — Что ты знаешь о «Тортилле Джека»?
— Ничего. Ничего, кроме того, что ты ходила туда танцевать.
— Но… но как ты узнал об этом?
— Я видел тебя там.
Эти слова отозвались у нее в ушах, словно праздничный перезвон колоколов Святого Марка. Он видел ее там. Он видел ее…
— Почему ты решил, что это была я? — спросила Талли, еще слабо надеясь, что это какая-то ошибка. — Там танцевало много самых разных девушек.
— Никто не танцует
— Я тогда страшно красилась, — упорствовала Талли. — Я выглядела совсем по-другому. Откуда у тебя уверенность, что это была именно я?
— О Боже, вовсе я в этом не уверен, не перевирай мои слова. Но это была ты.
Талли окунулась в прошлое. Ведь именно в «Тортилле Джека» она танцевала этот дурацкий танец с обнаженной грудью. При мысли о том, что тогда ее мог видеть Джек, она почувствовала, что лицо ее пылает. Было там и еще кое-что. Это были два ветреных года, она постоянно меняла кавалеров, не слишком заботясь о своей репутации. Она танцевала с ними, и не только… Она уже не помнила всех лиц, глаз, губ, рук, которые мелькали тогда рядом с ней. Она подняла глаза на Джека. Могла ли она среди прочих забыть и его лицо, лицо человека, сидящего сейчас напротив нее?
Да. Пожалуй, могла.
И кроме того, была еще одна вещь, о которой она не могла не думать. Шанга Парк.
— Так сколько же тебе было лет, когда ты познакомился с ней? — спросила Талли у Джека.
— Думаю, примерно пятнадцать.
Талли задумалась на пару минут.
— Это так странно, — сказала она наконец. — Я и не знала, что вы были друзьями.
— Правда? — Джек выглядел по-настоящему удивленным. — Она никогда не говорила тебе, как давно мы знакомы?
— Никогда.
Никогда, сколько они ни говорили о нем, Дженнифер Мандолини не обмолвилась ни словом о том, что она подружилась с Джеком, когда Талли не было рядом. Не сказала, что когда Талли перестала играть в софтбол, она познакомилась с ним. Что разговаривала с ним о своей вдруг исчезнувшей подруге, потому что скучала по ней.
Талли снова шла по тропинкам Шанга Парка. Софтбол. Софтбол и Шанга Парк.
Так, значит, Дженнифер знала Джека очень давно, задолго до того, как о нем узнали Талли и Джулия.
А Талли-то думала, что Джен заметила его на футболе, когда болела за него во главе своей команды. Кто бы мог подумать, что они были друзьями, а Талли ничего не знала!
И теперь напротив нее сидел человек, который заменил Дженнифер Талли, который разговаривал с ней, когда Талли не было рядом.
— А почему же ты начал играть в футбол? — спросила Талли. Что за дурацкий вопрос? Но Талли никак не могла как следует собраться с мыслями. Она все еще переживала по поводу «Тортиллы Джека».
Джек какое-то время с интересом смотрел на нее.
— Мне казалось, что у меня должно неплохо получаться, — ответил он на ее вопрос. — Ведь ты училась танцевать по тем же соображениям, не так ли?
Талли наконец удалось взять себя в руки и принять свойственный ей неприступный вид.
— Иногда я жалею об этом, — холодно ответила она. — Не будем больше говорить о моих танцах, хорошо?
— Как скажешь, — согласился Джек. — Поговорим
— И о своей работе я говорить не расположена.
— О чем же тебе хотелось бы разговаривать?
Талли оглянулась вокруг.
— Я хочу поговорить с официантом о десерте.
Талли попыталась перевести разговор на ничего не значащие светские темы, но даже это давалось ей с явным трудом. Перед ней сидел живой свидетель событий, о которых ей совсем не хотелось вспоминать. Который к тому же знал то, о чем Талли не имела ни малейшего понятия, и, как она понимала, такого должно было быть чертовски много.
И, возможно, она никогда не узнает, о чем молчит и о чем думает это загадочный человек. Талли сидела, не оглядываясь на зал, постепенно наполнявшийся народом; ей казалось, что она осталась с Джеком с глазу на глаз, и не хотела видеть сейчас никого, кроме него. Ну что ж. Вот он сидит перед ней. Только он — и никого больше. А она сидит напротив, будто у него на ладони. И его взгляд говорит ей: «Эй, Талли, а ты знаешь, ведь я видел, как ты танцевала в том кабаке, я играл в футбол с твоей лучшей подругой, когда тебя не было рядом, и неужели ты думаешь, что это все, что я знаю? Ты думаешь, что это все, да, Талли?»
Талли не помнила, как закончился обед. Кажется, Джек спрашивал ее о чем-то. А она спрашивала его. Что-то о софтболе. Сколько раз они играли вместе? Сколько вопросов было задано?
Джек спросил Талли, виделась ли она с Джереми?
— Нет, — ответила Талли, слизывая с ложечки подтаявшее мороженое. — Он не дает о себе знать.
А перед ее глазами, словно призрак прошлого, стояла восемнадцатилетняя Дженнифер. Она смотрела на сидящего перед ней Джека, высокого светловолосого парня, и не могла отделаться от мысли, что видит Дженнифер, ее призрак.
Вот что она видела.
А в горле у нее была боль… и вкус теплого молока.
Талли спросила Джека о Калифорнии. Джек стал рассказывать о горах и живописных пляжах, о вечнозеленых пальмах, о пустынях, о голубых льдах на горных вершинах, о янтарных оттенках юга. Она хотела услышать об океане.
— Океан — единственный в своем роде, — сказал Джек.
— Да, — медленно произнесла Талли. — Вот именно, единственный.
Джек рассказывал о набегающих на берег огромных волнах, о том, как бел песок и как холодна океанская вода. Он рассказывал о скалистых берегах и узеньких тропинках, петляющих тут и там, об отражающихся в море белых домах. Талли уже почти чувствовала, как у ее ног бьются волны. Она закрыла глаза. Ей казалось, что до нее доносится соленый запах морской воды. Но стоило ей открыть глаза, как мираж растаял.
— Талли, — спросил Джек, — почему ты не попросишь Робина отвезти тебя туда? Ели ты очень хочешь увидеть океан, то почему не съездишь в Калифорнию?
— Потому что не хочу ехать с Робином, — мягко ответила Талли и тут же пожалела об этом. — Понимаешь, если я поеду с ним, это будет совсем не то, — попыталась она как-то объясниться. — Кроме того, он постоянно работает. Он никогда не оставит свой магазин.
— Жаль, — сказал Джек — Как ни крути, море есть море. А разве ты не собиралась поехать туда с Джереми?