Талли
Шрифт:
Талли фыркала и пыхтела, пыхтела и фыркала, и, наконец, пошла к своему багажу, сваленному в кучу в дальнем углу трейлера, в надежде найти там чего-нибудь подходящее. К несчастью, в угол были задвинуты не только коробки Талли. Полтора года назад Тони Мандолини навестил Талли и сказал, что они продают дом на Сансет-корт и переезжают в Лоуренс. Мучаясь, он спросил, не окажет ли она им услугу, не поможет ли убрать комнату Дженнифер. И Талли раздобыла пустые молочные коробки и потащилась на Сансет-корт. В последний раз.
И вот перед ней, аккуратно упакованные в восемь красных коробок, лежали книги, журналы, тетради, записи,
«Хоть бы у меня было побольше места, — посетовала Талли. — Если бы у меня был хотя бы чердак. Тогда я убрала бы их туда и там они годами собирали бы пыль в самом дальнем углу. И я вместе с ними».
Четыре времени года
Талли Мейкер
Теперь мне кажется, что жарким было лето В те дни, когда играли мы с тобой, И может быть, не так уж важно это, Но, так сказав, я изменю себе самой. Я понимаю: будет много весен, Но без тебя они — сплошная осень. Я и холодная канзасская зима — Нам больше не дано тебя увидеть. Так рок распорядился, но сама За твой уход я на тебя в обиде. Я не услышу от тебя привета, Душе пустынно, но всего больней Не то, что унесло тебя из жизни этой, А то, что я одна осталась в ней. Весна, зима, за летом осень снова Проходят бесконечной чередой, Но там, где ты, нет времени другого, Там лето будет вечное с тобой.Талли шла из Карнеги-холл в библиотеку, и профессор Мэйси окликнул ее, тронув за плечо. Они пошли вместе.
— Да, а что это за имя — Талли? — спросил он.
Она засмеялась. Ее смех, казалось, смутил его.
— Извините, — сказала она, — просто те, кто не знает меня, всегда задают мне этот вопрос. Прекрасное имя, чтобы завязать разговор, правда?
Он кивнул и почувствовал себя свободнее. Талли исподволь разглядывала его. Приятная внешность: не слишком высокий, каштановые волосы, белая кожа, светлая борода. Вельветовые брюки, голубая рубашка, голубой галстук, мокасины из мягкой кожи.
— Натали, — ответила она.
— А, — сказал он, — Натали — красивое имя.
— Да, мне бы тоже понравилось, если бы кто-нибудь так называл меня, — сказала Талли.
— Я могу вас так называть, если хотите, — предложил он.
— Если вам самому так нравится, — любезно ответила Талли.
Они продолжили путь. Профессор Мэйси заговорил снова:
— Мне понравилось стихотворение, которое вы написали на последнюю заданную мной тему. Большинство отделалось коротким рассказом.
— Я не умею писать рассказы, — сказала Талли.
— Могу я прочитать ваше стихотворение в классе?
Она покачала головой.
— Мне бы этого очень не хотелось.
— Стихотворение замечательное, — не унимался он, — я думаю, другим студентам оно тоже доставит удовольствие.
— Доставит удовольствие? Да, оно доставит им удовольствие на те несколько минут, что вы будете его читать.
— Ваше стихотворение показалось мне очень печальным, — продолжал профессор Мэйси. — Вы не хотели бы поговорить об этом?
— Я не из тех, кто печалился, — сказала Талли.
— Я и не говорил, что из тех, — улыбнулся он. — Так вы не хотите поговорить?
— Я к тому же и не из разговорчивых, — заметила она.
Талли спокойно и уверенно встретила его недоверчивый взгляд и была неожиданно тронута его искренним видом. Она улыбнулась.
— Хорошо, прочтите его в классе, если вам хочется.
Он улыбнулся в ответ.
— Я бы хотел, чтобы вы прочитали его в классе.
Талли закатила глаза.
— Я надеялась, чтобы вы прочитали.
Но он все-таки сумел задеть в Талли какую-то струнку. Через неделю она прочитала стихотворение на занятиях, но обращалась только к нему и старалась больше ни на кого не смотреть.
Месяц спустя профессор Мэйси пригласил ее в студенческое кафе на чашку кофе. Талли заказала кофе и сырную булочку.
— Профессор Мэйси, я ведь даже не знаю вашего имени. Что скрывается за Дж.? — спросила она и вдруг затаила дыхание. «Господи, только не Джек».
— Джереми, — ответил он, — Джереми Мэйси.
Талли стало легко, она улыбнулась.
— Замечательно. Рада познакомиться с вами, Джереми, — сказала она. — Талли Мейкер.
Они просидели в кафе два часа.
— Вы живете с родителями, Талли Мейкер?
— Нет, — ответила она. — У меня свой дом. А вы живете со своими родителями?
— Мне тридцать пять лет, — сказал он смеясь. — И к тому же я родом из в Нью-Йорка.
— Из Нью-Йорка? Так что же вы тратите время, обучая нас, деревенщину, словесному творчеству?
Он улыбнулся.
— Да, но какое стихотворение я удостоился услышать от такой деревенщины, как вы!
— О, конечно, оно перевернуло вашу душу, — рассмеялась Талли. — Нет, я серьезно. Зачем вы здесь?
Он рассказал ей, что женился на девушке из Канзаса и перебрался к ней жить.
— А-а, — протянула Талли. — Так вы женаты?
Он покачал головой.
— Мы развелись три года назад.
— И долго вы прожили вместе?
— Три года.
— У вас есть дети?
— Нет, — сказал он и сменил тему: — Итак, какая же у вас специальность и на какую степень вы рассчитываете?