Там, где хочешь
Шрифт:
Говорила, он молчал, но, казалось, впервые за три года слушал.
— Не знаю, как оставлю тебя.
— Иди туда, там тебе лучше будет.
Бросил, не поворачиваясь. Без издевки. Подошла, положила ладонь на плечо, но он ее скинул.
5
— Мы расстались друзьями. Если с Денисом можно быть друзьями. Когда я уходила, он даже спел «Лашате ми кан— таре»…
— Lasciate mi cantare, con la chitarra in mano?..
— Ага. С
— Не слишком он огорчился.
— Ушла с легким сердцем.
Это было главным — легкое сердце, которое она несла к станции, внесла в поезд и вынесла на парижскую улицу, где стояла серебристая «БМВ».
Фонтан еще бил, когда припарковали машину, перебежали дорогу, держась за руки, и нырнули в мирок приглушенного света, красных диванов, сверкающих рюмок. У стойки темного дерева сидела брюнетка с высокой прической, зацепив долгий каблук за перегородку на табурете. Она задумчиво водила пальцем по ободку бокала с красным вином; бросилось в глаза ее тонкое запястье с браслетом. Рояль жил — мужчина в приталенном костюме играл джазовую композицию. Да, ее миновало это — жалость, и сожаление, и необходимость зализывать чужие раны. Корто пообещал утешиться с марокканкой с десятого этажа.
— Не была здесь?
Марина помотала головой:
— Знаменитое «Клозери де Лила», где Золя с Сезанном кофе пили, Рембо с Верленом глазки друг другу строили, а Арагон выкрикивал в окно гадости про колонизаторов Марокко.
— Откуда такие познания, мадам?
— Денис рассказывал.
Ноэль усмехнулся:
— У тебя муж — ходячая энциклопедия.
— Сидячая. И почему — муж? Ревнуешь?
— Я никогда не ревную. Даю свободу выбора. — Официанту: — А столик Ленина у вас не занят?
Официант поймал Маринин взгляд:
— Не удивляйтесь. Он жил недалеко, а тут с поэтом Полем Фором в шахматы играл.
Сели, Марина ткнула пальцем в табличку:
– “V.О.Lenine”вместо “V.I.”!
Ноэль театрально понизил голос:
— Наверно, коммунистов не любят…
Звуки рояля обволакивали. Делаешь шаг, и как сразу жизнь меняется! Марина посмотрела поверх меню:
— Да и ты наверняка за правых.
— Я за тех, кому некогда по митингам ходить. Давай бутылку шампанского возьмем? «Вдову Клико?»
— Ты же за рулем.
— Плевать.
Марина засмеялась:
— Нет, не похож на француза…
— Ты хорошо знаешь французов?
— Ну… нескольких. Очень осторожные.
Ноэль подавил улыбку:
— Я же как-никак итальянец. С корсиканскими корнями, — задрал подбородок, сложил руки на манер Наполеона.
— У Наполеона звонит телефон…
— О! Это Джованни! Я на секунду, позволишь?
Ноэль выходит на улицу, Марина думает написать эсэмэску Денису, спросить, как настроение, но — нет, глупо… Перед ней барная стойка, у бармена за спиной — бутылки рядами,
— Джованни, миллионер, скоро прилетает. Что у нас с подругами?
— У меня только Ксения.
Дать бы Ксеньке шанс — Франсуа совсем извел претензиями (я за все плачу, так что слушайте мое брюзжание, как музыку), а миллионер «редкостно деликатен».
— Она же мужа любит.
— Ну… ей так кажется.
Ноэль взял бокал с шампанским, посмотрел пристально:
— Женщина способна убедить любого, что влюблена. Включая саму себя.
За бокалом красного, который держала брюнетка, трепыхалось пламя свечи, и вино излучало сияние.
— Ноэль, я согласна только на настоящее.
Улыбка медленно растаяла:
— Я тоже.
Ноэль попросил пианиста уступить рояль, и, как тогда, тысячу лет назад, зазвучала «Лунная соната». Пара за соседним столиком перестала есть и слушала.
Как непохож он был на Корто.
После поехали в «Бертийон» на остров Сен-Луи, мороженое есть.
Ночью оказались у отеля «Трех Ступенек» в Везинэ. «Домой не привел», — подумала Марина, и ей как-то не по себе стало.
6
— Здесь тебя никто не будет беспокоить.
Знакомая комната с длинным столом светлого дерева. Утро, жалюзи опущены, но она знает: за ними — балкон с кадками/деревцами, дворик с фонтанчиком. Жаль, что нельзя заглянуть в будущее. Тогда, стоя на балконе, думала ли она, что войдет в эту комнату, держа в руках ноутбук, поскольку у нее вдруг не станет своего дома? Нет, хорошо, что в будущее нельзя заглянуть.
Ноэль потянул за веревку, жалюзи взлетели.
— Кофе тебе принести?
Неужели в ее жизни больше не будет безразличия? Она села в кресло во главе стола, включила ноутбук. Здесь по-прежнему лежали два детских рисунка.
Тишина. Слышно, как иногда кто-то заходит к Ноэлю. У него пустой холодный кабинет по соседству: компьютер, два стола, заваленных бумагами, прошлогодний календарь на стене с японками в национальных костюмах.
Стук в дверь. Худая женщина лет сорока пяти, с большой родинкой на щеке, держит поднос: чашечка на блюдце и большой — даже с виду душистый — круассан.
— Здравствуйте, Марина. Меня зовут Элизабет, я секретарь Ноэля.
И сразу врывается Ноэль:
— Вы уже познакомились? Тебе же нужен Интернет?
Опустился на корточки у стола, принялся кабель подбирать. Элизабет поулыбалась и выскользнула за дверь, чирикнув:
— Ноэль, Корбо будет звонить через пять минут.
Смешно: “corbeau”в переводе с французского — «ворон».
— Этот «ворон» мне скоро глаза выклюет, — Ноэль выпрямился. — Тупой клиент, без конца названивает. — Воткнул кабель в ноутбук. — Заметила, как Элизабет на тебя смотрела?