Там мой брат!
Шрифт:
– Мне помог мой друг, - сказал я неприветливо. Потому что и сам вопрос был задан не доброжелательно, как могла спросить Натка, как спрашивал бы целитель или те ребята, с которыми я рядом ехал сюда, а… как будто я сделал что-то плохое вот этому конкретному человеку. – Мой друг… вернее его подарок.
Борька, жив ли ты? Ахсна всё ближе, а у меня такая тоска на сердце…
– Друг, значит...
– хмыкнул незнакомец.
– А орочий лагерь миновать тоже друг помог? Или... друзья?
– Какие друзья? – угрюмо спросил я. – Один я был…
– Прятки, значит...
– взгляд собеседника помрачнел, отчетливо напомнив, как смотрел на меня Оргон.
«Разведчик? Так кто им займется?» - вспомнил я.
– Знаешь, полукровка, я два раза не предлагаю. Кончай дурить, да скажи правду, пока я тебя в другом месте не спросил.
– А пошел ты, - сказал я равнодушно. На злость ведь тоже силы нужны. – Не буду же я тут тебе Прятки демонстрировать. Во-первых, нечем мне… их удерживать. Сил нет. А во-вторых – а кто ты собственно такой, чтобы я тут тебе концерт устраивал?!
– Кто я? Я-то - Элдор Дерион, командир магической алы и капитан безопасности полка. А вот кто ты такой?
– А я – Эфеданэль Арианерт, - нарочно представился полным именем я. Хорошо, что оно благозвучное и звучит как дворянское… Впрочем, оно и есть дворянское, даже не из самых последних. Только отец не любит об этом говорить. – И что?
– А то, - спокойный голос контрастировал с бешеным взглядом и заметным лишь воинскому взгляду напряжением готовности к бою, - что чары Сокрытия свойственны исключительно чистокровным эльфам. Так что я ничуть не удивлен, что показать их ты не можешь, ублюдок длинноухий. Ну что, теперь скажешь правду? А то ведь гарнизонный палач с плетью будет не так аккуратно обращаться, как твой орочий приятель с камчой.
– Ну а я вот такой талантливый нечистокровный ублюдок! – процедил я.
Чего уж там - и вправду ублюдок, что с того, что отец дворянин, а мать – явно кто-то не из последней семьи в их Лесу?!
– Благородный эль Миррус меня уже обо всем расспросил. И между прочим, даже дал мне свой лук, - не удержался я. – А насчет моего орочьего приятеля… тебе бы так, - устало бросил я. Доказывать что-то? Зачем? Потащат к палачу? Кажется, мне было уже всё равно. Перед глазами тихо качался и огонь, и вставший передо мною маг, сверлящий мою тушку яростным взором прозрачных светлых глаз, кажется, голубых.
– Только эль Миррус не дает мне расспросить тебя так, как надлежало бы. Но я не спущу с тебя глаз. И если мне хоть померещится намек на измену… я тебя просто убью в тот же миг.
– Он резко развернулся и пошел прочь.
* * *
Мы обрушились на орков уже после полудня. Эти твари шли на очередной приступ, а я смотрел на почему-то закопченные стены Ахсны и с болью видел, что нету привычного шквала стрел навстречу штурмующим. Нет, защитники еще отстреливались, но… это не то, все не то. Эти редкие выстрелы не могли
– Сегодня последний день осады Ахсны, - еле слышно сказал Миррус, невесть каким образом очутившийся рядом со мной. – Ей осталось держаться часа два… да и те исключительно на героизме. Продержатся они там два часа, как думаешь, Эдан?
– Они-то?! – зло ответил я. – Продержатся… если там ещё останется хоть кто-нибудь! Пока мы тут…
Я хотел сказать «будем тянуть» и добавить дальше что-то совсем уж непристойное, к вопросу о том, за что и кого именно мы тянем, вместо того чтобы спасать людей… Вместо ругательства, просящегося на язык, вышел какой-то стон – я вспоминал всех тех, кто провожал меня, и думал, остался ли в живых хоть кто-то?! И я только сплюнул сквозь зубы.
Миррус хмыкнул.
Он разворачивал свои полки для атаки. А я даже нашел в себе силы поудивляться тому, что орки нас не видят вообще. Пока не подошла Натка и не просветила меня вкратце, почему полки Мирруса называются темными, и почему под Миррусом никогда не будет ходить больше, чем три полка. Не потянет он укрывать большее количество народу «в тенях», что бы там это ни означало.
А уже перед сигналом к атаке Миррус снова подъехал ко мне и велел:
– Держись со стрелками. В рукопашную не лезь.
И как он ещё помнит обо мне? Впрочем, Миррус помнил о каждом. Я это видел. Чувствовал.
– Не полезу, - пообещал я и честно добавил:
– Потому что толку от меня там не будет… к сожалению.
– Умница, - хмыкнул Миррус.
Он тоже остался со стрелками. И тоже не лез в рукопашную. Мы стреляли бок о бок, и каждый слышал пение тетивы другого…
Орочьи ряды проминались под натиском Темных полков. А момент, когда оставшиеся в живых защитники Ахсны ударили в спину развернувшимся к нам оркам, я пропустил. Занят был потому что…
Огромный светлокожий орк в шлеме с длинным конским хвостом… бешеные глаза… Ударный отряд оркской гвардии (или что там у них) рвался к нам, к лучникам. Или к Миррусу? Наверняка поняли, кто командует неожиданным подкреплением… вот и рвутся, чтобы командующего завалить… скинуть, погрести под трупами… и переломить нашу атаку.
Громко кричит Миррус. Это не отчаяние и не страх, и не боль тоже, это… а, он просто развернул каким-то образом левое крыло конницы. Не знаю, как – не услышали же они его отсюда…
Орки утроили усилия. Вот-вот доберутся! А вот хрен вам, мальчики! Эльфийский! Зеленый лук, «эльфья дуга», захлебывается в восторге гибели, а в следующий момент у меня уже не получается выстрелить. Орки слишком близко, вплотную… и я размахиваюсь своим новым товарищем и хлещу им направо и налево, уже не заботясь о его сохранности. А что о ней заботиться? Таким луком можно с десяток орков как мечом положить, и ничего ему не сделается… Я и кладу. Пока в какой-то момент раненая нога не подводит меня, и я оскальзываюсь и падаю… падаю…