Там мой брат!
Шрифт:
– Где здесь целитель?! Хоть кто-нибудь? – завопил я изо всех сил, которых уже не было.
Вокруг произошло какое-то суетливое движение, в результате которого кто-то рванул за лекарем. А Тавен сказал:
– А ну-ка, ребятки, щиты давайте-ка сюда… На щитах снесем к лекарю.
– Борька, - тихо сказал я. – Брат мой… Бо… Ты живой…
Я шептал его имя, как заклинание. И медленно, осторожно – руки у меня тряслись, - обнял, прижал к груди его голову, перепачканную кровью и каменной крошкой, с запекшейся полосой крови из угла рта. Никого и ничего я больше
Товарищи наши быстро соорудили носилки из щитов и копий, но положить Борьку на них не успели. Потому что появился Миррус, а с ним и Натка, и Леммель, и еще куча народу…
Натка быстро подошла ко мне и горестно ойкнула:
– Ох, Эдан! Это он, да? Гном, про которого ты рассказывал? Мы… не успели, да?
– Он живой! – крикнул я ей. – Мы… Его вылечат!
– Федя, ты… это… - неловко пробормотал кто-то у меня за спиной.
Я осознал, что не могу отпустить моего друга и продолжаю прижимать его голову к груди… Мне казалось, что если я отпущу его сейчас – его возьмет смерть. Тихонько, медленно, я отстранился, чувствуя, что плачу.
А он смотрел на меня и улыбался…
И тут ко мне наклонился Миррус и сказал:
– Эдан, Комол сказал мне сейчас, что все в Ахсне были уверены, что ты погиб. Все. Ты понимаешь?
– Почему? Я живой…
Мгновение я непонимающе смотрел на Мирруса, а потом понял – Борька же считает меня мертвым! Бедный мой друг… Он ранен и бредит, а тут в бреду явился я, такой весь мертвый из себя!
– Бо! – заорал я, уже поняв, что мой друг меня не слышит, или плохо слышит, или он вообще без сознания. Но он же живой, и я докричусь до него, пусть мне после этого всю жизнь придется разговаривать шепотом!
– Борька! Я живой, так тебя растак! Ты слышишь меня, упрямый ты гном?! Я живой! Я ушел от орков! И добрался до Мирруса! Вот он стоит! Борька, будь ты неладен! Борька!!
По-моему, стена задрожала от моего вопля… а меня неожиданно покинули силы. Да их и не было, по правде-то говоря.
И я скорчился, прижав к щеке Борькину руку, и чувствовал только, как по телу проходит судорога.
Пальцы его шевельнулись у моего лица… и тут я услышал:
– Эдан? Ты… вернулся?
Я на мгновение замер, боясь поверить… И тогда он добавил:
– Слезь с меня, а? Больно же…
Я вскинулся, чуть не упав - и уперся взглядом в Борьку… Его глаза смотрели на меня – живые! Это был уже не тот, спокойный, обреченный взгляд…
– Я жи-вой! Слышишь меня, ты, гном ты дурацкий?! – спросил я и вытер слезы грязной своей рукой, испачканной в крови… в Борькиной, наверное, крови…
– Плохо… - отозвался Борька и просиял совершено счастливой улыбкой. – Плохо слышу… Мне оркуст в ухо рявкнул… Эдан, а я оркуста завалил!
И закрыл глаза, потеряв сознание.
– Вот теперь другое дело, - одобрительно хмыкнул Миррус. – Леммель, теперь твоя очередь. Оркуста завалил… надо же!
– Леммель…
Я только тут вспомнил, как
– Пожалуйста! Умоляю тебя… Помоги… Это же – мой брат… что я без него?! Ты видишь… он же герой… Леммель!
Я попытался встать, не мешать людям уложить Борьку на щиты.
И упал. Совсем я забыл про ногу… надо же.
А мгновением позже меня окатил чужой жаркий восторг:
«Я снова его слышу! Я снова слышу его, Эдан-эльф!»
«Кошка», - всколыхнулось во мне благодарно. «Он жив, Доори! Живой! Эх, если бы ты могла лечить…»
«Я могу только убивать, Эдан… Лечащих вещей гномы не делают…»
– Эдан… - это Натка, придерживает меня за плечо. – Эдан, пойдем! Давай я помогу… Пойдем, тебе тоже к лекарю надо.
Я погладил Кошку, - рукоять куга толкнулась в ладонь, словно изголодавшийся по ласке кот… Попытался встать, не отводя взгляда от Борьки, его как раз укладывали на щиты – бережно, упрекнуть не в чем! – и упал опять, наверное, надо было посильнее за Натку хвататься!
А больше ничего и не помню.
Глава 11. Заключительная.
Вижу потолок. Доски. В меру грязные и закопченые – а может быть, просто темно тут, и поэтому они мне такими кажутся?
Отблески какие-то на потолке, от лампы, наверное…
Где я?
Попытался повернуть голову, но почему-то вместе с головой стало поворачиваться всё тело, словно шея утратила подвижность.
Боги, больно-то как!
Даже в голове прояснилось.
Но ведь меня лечили уже, кажется… или всё это был сон? Ведь было же… Милая девушка по имени Натка, Миррус и его Темные полки… Путь до Ахсны, такой долгий, невыносимо долгий… неужели это всё один лишь бред? Но где я валяюсь?
“Не у орков же, - пришла робкая мысль, - не может быть у них такого потолка, у них шатры…”.
Надо было повернуться. Надо было понять, где я… и стоит ли беречь силы, а то, может быть, это всё-таки плен?
Борька! Я же видел тебя… И оркуста…
Не сдержав стона, я повернулся на бок, увидел ряд коек и светильники, такие же, как в нашей крепости… и опять куда-то провалился. От облегчения, наверное. Ахсна...
А следующее пробуждение было куда более приятным. Потому что сквозь сон я услышал то единственное, что меня волновало: «его друг», «оркуст» и «поправляется». И откуда-то я знал, что это про Борьку, что он поправляется, хоть и плох ещё.
– А Эдан? – тихо спросил кто-то женским голосом… Натка? Наверное…
– Он тоже поправляется, - а это лекарь… кажется… - Не волнуйся, он не умрет. Все будет хорошо.
Они подошли поближе, и теплые пальцы спокойно ухватили мое запястье.
– Хватит дрыхнуть, пора пить лекарство. Слышишь меня, герой? Открывай глаза, лечиться будем.
Я послушно открыл. Это свои! И они знают про Бо! Где-то он, мой упрямый гном, такой безоглядно отважный?!
Передо мной маячила незнакомая фигура. А может, я и видел его… не помню. Голос вроде бы не совсем чужой… Но за его спиной стояла Натка!