Там мой брат!
Шрифт:
– Как же иначе?! – вскричал я. – Конечно… Спасибо…
Миррус посмотрел на меня внимательно и буркнул:
– Люблю, когда на лучшее надеются… Сам вот разучился уже…
И направил своего жеребца к нашей Ахсне.
Я не успел ему ничего ответить. Ответить, сколько раз я молился и кому только не молился… и почти не верил уже, что сейчас увижу Борьку… и ждал его взгляда, каждое мгновение вспоминал его…
Но какой смысл был мне отвечать?!
Ворота крепости были открыты, и нас уже ждали. Торжествующий
– Где Комол?!
– Я… здесь… Какое счастье, что ты успел к нам!
Комола я не узнал. То есть даже когда узнал – не поверил. Это был трясущийся от слабости старик, изможденное лицо расплылось в улыбке облегчения, тусклые глаза полны слез… Голос дребезжит. Это у Комола-то! Развалина. Даже сама Ахсна выглядит сейчас лучше, чем ее комендант.
– Дядя! Что, драный таракан, ты с собой учинил?!
– Ах, Муся, ты же знаешь… не маг я… почти совсем… Все, что оставалось, пришлось на тучки пустить… И то… я здорово опоздал. Почти два десятка погибших от яда… Два десятка, Муся!
– Не называй меня Мусей! – рыкнул Миррус и… обнял эльфа, судорожно всхлипнув.
– А ты не раскисай тут, на тебя люди смотрят, - сухо буркнул Комол и… перевел взгляд на меня.
Никогда не думал, что увижу на его лице столько невыразимой радости!
– Эдан!!! Живой… Мальчик! Мы уж не чаяли… Боги всемогучие! Феденька…
– Командир, - прохрипел я, пытаясь проглотить комок в горле. Что ж я тут сижу?! – Ребята… Командир…
И я скатился с коня, каким-то чудом не на пробитую ногу, поэтому даже не упал. Перед глазами плыло. Меня схватили, обнимали и хлопали по плечам, смеялись и ругались…
Но не было того единственного голоса, которого я ждал.
– Федька!!!
– Живой!
– … а мы думали!!
– А ну цыц всем! Он же ранен, а вы тут…
– К лекарям! Федя, как же ты!
– Федька, ты смог!
– Герой!!!
– … все тебе жизнью…
– Да оставьте же! шею щас герою свернете!
– Федя!!!
– … вернулся, живой!!!
– И ты живой… И я… Что мне сделается… Будем жить! – отвечал я сдавленным голосом, чувствуя, как слезы дрожат в глазах, горячие-горячие. – Бо… Борька мой… Где он, ребята?
Шум утих. Не сразу, нет, еще кто-то восклицал про мой героизм, кто-то радовался моему возвращению… но постепенно все голоса смолкли. Ребята переглядывались с недоумением, пока кто-то не сказал неуверенно:
– Он же на позиции сегодня был… Ведь был? Я видел вроде…
– Точно, был. И снова без брони!
– Так его стрелы же обходят с недавних пор…
– Что стрелы… Там целый оркуст! Был…
– Оркуст?! И что? Вы завалили его? – спросил я. – Борька мой где?!
– Так это… не мы, а Борька его и… того… - тихо ответил кто-то… и все. Молчание…
– Один? Он один завалил это чудовище?! – зачем-то уточнил я, понимая, что так всё и было… и что
– И вы… - прошептал я и осекся.
Что я мог им сказать? Спросить, почему не помогли… не перевязали, не спасли?! В Ахсне и вообще мало кто спасся. Они не торопились к Борьке так, как я… не молились, не глотали слез, снова и снова представляя себе его глаза.
Я вдруг стал очень спокоен. Только в груди что-то билось очень быстро, и надо было осторожно дышать, чтобы… оно не вырвалось наружу. Не завыло, не забилось на камнях, роняя кровавые клочки…
– Ведите меня, - сказал я.
Ты живой. Ты должен жить, слышишь?! Ты живой, и я успел к тебе, и ты будешь жить, потому что нет добрее тебя и преданней… Я не желаю ничего знать. Есть магия. Есть какой-нибудь ритуал. Должен быть. Я заменю тебя собой. Но ты будешь жить, Борька, мой брат! Будешь!
Оркуст, даже и мертвый, казался ужасающим. Мои павшие товарищи и убитые орки валялись вперемешку, и галдящие неподалеку вороны уже примеривались к их телам.
Мы подошли к оркусту, и ребята – те, что еще были на это способны – попытались его перевернуть или хотя бы сдвинуть. Я ничем им помочь не мог и просто ждал, когда же… когда же?!
Они перевернули… наконец-то!
– Борьки здесь нет! – изумленно воскликнул Тавен, чуть ли не обнюхавший все под и рядом с оркустом.
– А он был здесь? – прошептал я, вглядываясь в размер рук – нет, всё-таки лап – чудовищной твари.
– Был, конечно! Раз оркуста завалил… Ребята, подмогни-ка! Где ж ты… Борька!!! Отзовись, коли жив!!!
– Нашел!!! – разнесся вдруг крик. – Его орк придавил! Помогите вытащить!
– Где?! – крикнул я не своим голосом и кинулся туда. Странно, что не упал. А, какая разница! Можно и ползти… и вот я подполз к куче мертвых тел – посеченные, окровавленные орки, один без головы даже… и Борька, Боонр, вот он, в крови, и рука вывернута…
– Борька! Бо, открой глаза! Бо, проклятый ты гном, только посмей тут умирать! Я же вернулся к тебе, слышишь?!
Я тряс его за плечо, я кричал, стоя на коленях, и плакал в голос и, наверное, был страшен – почему-то однополчане мои стояли и молчали…
– Федя… ну… не надо… - промолвил наконец Тавен, осторожно опуская мне на плечо руку. – Не слышит он… Что ж…
– Ой, - вдруг тихо выдохнул кто-то за моей спиной.
Глаза Борькины… открылись. Медленно… словно заржавели они… Они смотрели прямо на меня.
– Эдан… - скрипучим, надсаженным голосом проговорил Борька. – Брат… Я уже… скоро. Подожди…
– Чего подожди?! – задохнулся я. – Ты не умрешь, слышишь?! Да я не пущу тебя! Не отдам! Мы живые с тобой, и Ахсна… наша, ты понял?!
Борька улыбнулся. Он всегда так улыбался мне, когда считал, что я говорю чепуху… Боли он, казалось, не чувствует вовсе…
– Не слышу… тебя… Ничего. Сейчас я… чуть-чуть мне… осталось…
Он оглох?
Но он же видит меня, раз обращается ко мне!