Там тебя никто не ждёт

Сакрытина Мария

Ничего из вышеназванного не помогало. Даже когда я запустила флакон с духами в дохлячку, помощницу толстухи, и они разлились по её рябой физиономии - это нисколько не замедлило приготовления.

Ванна - впервые за всё то время, что я здесь, - кружева, богатое блио, мягкая нательная рубашка, драгоценности (наверняка фальшивые)... Допотопная косметика.

Я всё думала: почему они меня не успокаивают, только держат, чтобы совсем уж макияж не размазался да прихотливая причёска не растрепалась.

Потом дошло: истерика выпила все силы. Вниз, к стоящей неподалёку от парадного (Дождалась! Увидела!) входа карете меня практически несли - я пошевелиться не могла, обвисая на руках у толстухи, точно сломанная кукла.

Зато в шелках и парче.

Толстуха давала мне последние наставления, прежде чем запихнуть в карету. А у меня в ушах звенело от ужаса и перед глазами плясали чёрные мушки.

Потом они увеличились. Десять штук.

Потом они ещё увеличились.

И, наконец, превратились в очень знакомых всадников в чёрных плащах.

Ха, а на последний визг у меня силы-то нашлись!

***

Колоритная, наверное, сцена: бьющаяся в истерика девица на пороге кареты, застывшая не то от ужаса, не то от изумления толстуха и пытающаяся вытереть последние капли духов из глаз чахоточная.

Всадников она нисколько не удивила. И не остановила - ни на секундочку.

Они строем спешились и шагнули к входу.

Толстуха всхлипнула, отмерла и тоже бросилась к двери. Кажется, сейчас повторится подвиг солдата с амбразурой...

Чахоточная метнулась мимо меня в карету и захлопнула дверцу. Судя по звукам - ещё и забаррикадировалась.

Кучер, до этого мирно дремлющий и даже временами похрапывающий, спрятался под козлами и не подавал признаков жизни.

А я что? Я своё уже отбоялась.

Ну ладно - просто застыла посреди всего этого дурдома... и на-блю-да-ла.

Эти, в плащах (а что, правда, что ли, мёртвые?), отодвинули - а это силища нужна немалая - толстуху и шагнули внутрь. Очень скоро на улицу посыпались девицы - кто в чём и кто как. Толпиться вокруг здания они не стали, сразу по углам попрятались.

Откуда-то изнутри донёсся вой толстухи.

А меня вдруг словно подбросило. Чего я стою?! Бежать отсюда, скорее!

Скорее не получилось: ноги не слушались. Подобрав подол блио, я медленно, как нашкодивший котёнок, принялась отступать... Легонько, шажочек за шажочком... Доотступалась до моста - совсем рядом, хорошо... Под мост я первым делом и сиганула. А там по бережку, да по камушкам, да вброд кое-где (чёрт его с обувью, выдержит!). А на том берегу уж я припустила!

Всё время в ушах чудился конский топот.

Я петляла подстреленным пьяным зайцем, натыкалась на тупики, поворачивала обратно, плутала по

переулкам...

А город словно вымер. И все двери-ставни заперты, ни души... Кладбище, ага.

Так, невесть каким образом я выбралась на окраину. Дома здесь стали пониже, целиком за оградами прятались. Да и победнее - вон, краска на стенах облупилась. Дорога и вовсе никакая. Я несколько раз падала, вставала, снова падала...

Остановилась только, когда замаячила городская стена и открытые - господи, спасибо!
– ворота. Ха, ворота! Калитка, а не ворота, но стражи рядом не оказалось. А, наверное, должна быть.

Я уже примеривалась подойти и воочию убедиться, как...

Всё-таки стук копыт мне не мерещился.

А уж это "хлюп-хлюп" я везде узнаю.

Чёрная тень со стороны переулка приближалась.

А я замерла пойманной птичкой, пригвождённая вновь проснувшимся страхом.

Хлюп-хлюп.

Да что же такое! Вот же, калитка эта чёртова! Да там лес, поди, меня и не найдёт никто. Ну же, всего шаг... и ещё...

Хлюп.

У меня и один-то не получился.

Хлюп-хлюп.

Мне казалось, я уже слышу дыхание лошади. И уж точно вижу очертания всадника...

Хлюп...

Ну всё.

Примерно в этот момент меня дёрнули за руку. И, слава богу, что закрыли рот - я бы завопила. Думала, голос от страха кончился - щас! Когда надо - найдётся.

Я сдавленно мычала в чью-то руку, а меня уже тащили в какой-то закуток и с силой усаживали на колени в грязь.

Почему-то сейчас вдруг стало жалко платье. То есть блио.

Всадник остановился совсем рядом. Покрутился.

Я чётко слышала чужое дыхание в ухо - и от этого становилось ещё страшнее, чем от...

Мамочки!

Подъехав совсем близко, всадник... э-э-э... выпрямился, что ли? В общем, капюшон упал, и в красивом лунном свете матово блеснул череп.

Колоритный такой череп. Что там - мясо, сухожилия, сосуды - на нём остались. И от костей это отлипало очень живописно...

Господи, меня сейчас вывернет.

Ходячее пособие для медиков, блин. Реквизит фильма ужасов...

А глаза сияют голубыми яркими звёздами. Холодными. Можно сказать, ледяными. Колючими.

Я всхлипнула, отводя взгляд.

Всадник проехал почти вплотную.

Так вот он какой, трупный запах! О-о-о, лучше б не нюхала.

Всадник пошёл на второй заход.

Что он ищет? Не меня же, нет? Нет? Нет?!

Третий круг... Я почти ожидала, что сейчас он взовьётся на дыбы, как в каком-то фильме, и мелодично завопит.

Нет, он просто уехал.

Медленно, постоянно поворачивая лошадь. Лошадь, у которой в глазницах вились черви!