Там за облаками

Квашнина Елена Дмитриевна

– Хватит, Шура. Отныне я сама буду решать, что мне делать, как себя вести и с кем встречаться.

Она гордо удалилась, оставив Вернигору в полной растерянности. В курительном уголке перед кабинетом обнаружила Болека, Лёлека и Казимирыча. Поболтала с ними недолго, пребольно укусив словами Борьку с Серёгой. Осталась довольна собой выше носа. Ответить той же монетой они не сумели. Или не решились? У Маши недобро блестели сузившиеся глаза, раздувались крылья носа.

Из кабинета выглянула Ира, спросила, где

её муж. Вся компания дружна пожала плечами. Не знаем, не видели. Хотя и видели, и знали. Просто не одной Маше надоело скакать вокруг новоявленной супружеской пары. Пусть учатся сами разбираться, без опеки друзей.

В третий раз позвали к столу. И Маша решила, - через полчаса она уедет, пусть хоть землетрясение начнётся, всё равно уедет. Сил больше нет терпеть глупую камарилью. Она заранее предупредила Анастасию Михайловну. Та сильно огорчилась, уговаривала остаться. Не уговорила. Маша держалась твёрдо, поскольку смертельно устала, хотела домой и не видела смысла в дальнейшем притворстве.

Она рассчитывала сбежать потихоньку. Незаметно покинула кабинет. Сумка случайно зацепилась за чулок, и он перекрутился. Маша нагнулась поправить, а когда выпрямилась, рядом увидела неслышно подошедшего Вернигору.

– Ты куда?

– Домой, - Маша тяжело взглянула на приятеля.

– Ещё рано.

– По-моему, давно пора.

– И не попрощалась?

– С кем?
– у девушки не нашлось для него ни одной тёплой нотки в голосе.
– Со всеми? Или только с вами?

– Со всеми - ладно. Но хоть бы нас в известность поставила.

– Чего ради, Шурик? С Анастасией Михайловной я попрощалась, а вы перебьётесь. Ваш поводок, как ты днём изволил выразиться, меня почти придушил. Воздуха свежего хочется, - она иронично разглядывала исполненную простоватой хитрости физиономию Вернигоры.

– А со Стасом попрощалась?
– он кашлянул, тень тревоги сполохом промелькнула по его лицу.

– Нет. А зачем? Мы вчера с ним попрощались.

– Я с самого начала знал, что он у тебя был...
– Шурик не успел договорить. Открылась дверь кабинета, вышел Славка. Внимательно оглядел обоих:

– Вы чего тут? Опять курить собрались? Никотин не закапает? Давайте за стол, скоро десерт подадут.

Маша потупилась. Нет, они точно её пасут оба.

– Мы тут прощаемся, Стас, - Шурик явно намекал другу на неизвестные девушке обстоятельства.
– Маша нас покидает. Домой едет.

У Славки дрогнуло лицо, глаза опять сделались как у больной собаки. Он быстро справился. Восстановил исчезнувшую на мгновение маску усталости и безразличия ко всему в этом скучном мире.

– Ну, что ж, до свидания, - искусственно растянул уголки губ, повернулся, пошёл по направлению к мужскому туалету.

Всё?
– подумала Маша с разочарованием и обидой, - он ничего мне больше не скажет? Вот так мы прощаемся на

всю оставшуюся жизнь? Ни любимых им намёков, ни тайных знаков, ничего? Неужели не обернётся? Не обернулся. Ничего - значит, ничего. Действительно, нехорошо волокитить. Лучше сразу оборвать, не растягивать мучительно расставание. Она тоже развернулась и пошла в противоположную сторону, к другой ведущей на первый этаж лестнице.

Их было две - лестницы, ведущие на первый этаж. Весь вечер они пользовались дальней, рядом с ближней находился мужской ватерклозет, непонятно, почему, мешающий ходить удобным путём. Сейчас Маше помешал не ватерклозет, а Славка, удалившийся туда неторопливо и величаво. Она быстро прошла холл, преодолела несколько ступенек и замерла, услышав:

– Маня, я тебя провожу.

Нет, не Славка её догонял, Шурик преследовал.

– Не надо, Шура.

– Почему?
– он шагнул сразу через три ступеньки, очутился рядом.

– Устала, хочу побыть одна, - она впрямь чувствовала себя выжатой, измочаленной. Присутствие Шурика усиливало чувство вымотанности до предела.

– Это ресторан, Маня...

– Не называй меня Маней, - нетерпеливо перебила она. Возобновила прерванный спуск. Шурик не отставал.

– Ладно, не буду. Извини, повторюсь. Это ресторан. Здесь до фига пьяных мужиков, слишком много о себе понимающих. Ты у нас девушка аппетитная, сексапильная. Прилипнут, не отдерёшь. Тебе скандал нужен, неприятностей захотелось?

Неприятностей Маше не хотелось. Общество Шурика выглядело предпочтительней разных пьяных мужиков, много о себе понимающих. Смирившись с необходимостью потерпеть Вернигору ещё десять минут, она не стала возмущаться его назойливостью. Опустив голову, глядя под ноги, увеличила темп спуска.

– Куда ты так несёшься?
– недовольно поморщился Шурик.
– Каблуки не боишься сломать?

– Хочу домой, побыстрее, подальше отсюда, - зло выпалила она, обжигая Вернигору взглядом.

– Возьми меня под руку, - неожиданно мягко попросил Шурик.
– Ну пожалуйста. Трудно тебе, что ли?

– Зачем?
– Маша не поверила его внезапной доброте, мягкости просьбы.

– Хочу с красивой девушкой у всех на глазах пройтись, повыпендриваться. Когда ещё случай представится?

Ах, всё-таки с красивой, не только сексапильной. Льстец бессовестный. Маша усмехнулась мысленно. Повыпендриваться ему захотелось? Нет, здесь другое что-то. Прохиндей, хитрец несносный. Жалостливо просит, будто милостыню, жалостливо смотрит, ресничками, как наивное дитя, хлопает. Чёрт с ним, пусть выпендривается. Она просунула ладонь в готовно согнутую крендельком руку Шурика. Скорость, тем не менее, снижать не думала. Торопилась покинуть элитный ресторан, производивший впечатление дурного купеческого вкуса и дурного же купеческого размаха.