Там за облаками
Шрифт:
В ресторане девушка отвлеклась от ехидных мыслей. Разинув рот, смотрела на центральный зал "Метрополя": изгибающиеся перегородки, экраны из живой зелени, бассейн с фонтаном и разноцветными рыбками, оркестр на высокой эстраде - бьющая по глазам купеческая роскошь. Однако их повели не в центральный зал, а боковыми переходами и лестницами в отдельный кабинет, расположенный на четвёртом этаже. Сам кабинет выглядел небольшим, сверкал голыми стенами, навевал скуку. Единственным его преимуществом был выход на балкон, с которого легко вести наблюдение за происходящим в центральном зале. Сверху смотрелись
Вниз, потанцевать среди пёстрой толпы ресторанной публики они таки бегали. Не интересно отплясывать в собственной, надоевшей до чёртиков компании. Другой молодёжи, не считая двух простецкого вида подружек Ирины, практически не было. Да ещё отплясывать приходилось перед сиятельными, вальяжными старцами и их дородными, увешанными золотом с бриллиантами, жёнами. Гостей Анастасия Михайловна позвала немного: родители Ирины, две её подружки, друзья Стасика, остальные - друзья семьи Закревских, нужные, влиятельные люди.
Нужные люди смотрели маслеными глазками, норовя пригласить на медленный танец и незаметно огладить Маше разные выступающие части фигуры. Жёны нужных людей быстро выяснили статус девушки и совместными усилиями сочинили весьма недалёкую от истины сплетню, которой и развлекались до самого Машиного отъезда. Сравнивали невесту и нахалку в персиковом платье. Увы, не в пользу невесты. Ирина сглупила, нарядившись в облегающее платье, обтянувшее складками уже заметный животик. Сверху ещё и пояском перетянула. Выглядела... слов-то сразу не подобрать. Славка её стеснялся и рядом с ней задерживался не долее двадцати секунд, никакие внушения не помогали. Во время тостов про совет да любовь, про многая лета совместной жизни, не скрываясь, морщился. На выкрики "горько" реагировал с опозданием и нехотя, ограничивался одним лёгким поцелуем, тут же опускался на место и тянул за собой Ирину. Смотрел на Машу глазами больной собаки.
Девушку наизнанку выворачивало от грубого свадебного фарса, от фальши и неудачных попыток фальшь замаскировать. Она часто выскальзывала в холл перед кабинетом, где было оборудовано несколько курительных уголков. Но долго в одиночестве не оставалась. Почти сразу же появлялся Шурик, плюхался рядом. Он честно выполнял поставленное ею накануне условие. Пожалуй, излишне честно. Даже тогда, когда необходимости не было. Она не могла и минуты побыть в желанном одиночестве.
– Шурик, можно я уже поеду?
– ныла Маша.
– Потерпи, пока рано, - сурово ответствовал Шурик.
– Я смотреть на это безобразие не могу. Все всё понимают и неумело притворяются довольными. Противно.
– Всем противно. Но все терпят. И ты терпи, - ворчал Шурик и, заметив выходящего из кабинета Славку, по-хозяйски клал ей на руку на плечо.
– Руку убери, - шипела сквозь зубы Маша.
– Об этом я тебя не просила.
– Пока он здесь, не уберу. Нечего ему к тебе подходить, - так же тихо шипел Вернигора.
– У него теперь жена есть, пусть возле жены будет, не с тобой.
Славка, в который раз наткнувшись на обнимающуюся парочку, кривился, менял траекторию движения и проходил
Нужные гости с золотоносными жёнами потребовали танца молодых. Ни много, ни мало, вальса. Славка побледнел до неприличия, запаниковал. Попытался уговорить старшее поколение поменять вальс на что-нибудь другое. Вальс!
– насмерть стояли нужные гости. Он кинул отчаянный взгляд на Машу и... пошёл танцевать с Ириной венский танец. Маша не досмотрела представление до конца, не могла. Тихонько выбралась из кабинета. Опасаясь Шурика, вошедшего во вкус с разными объятиями, того и гляди, целоваться полезет, ушла на третий этаж в точно такой же холл. Там и нашёл её Славка через пару минут. В ответ на удивлённо вскинутые брови пояснил:
– У супруги голова закружилась.
– Как ты меня здесь нашёл?
– Маша не хотела ничего слышать про Иру. Наслушалась досыта.
– Я, Мань, тебя везде найду, когда понадобится. По запаху. Запах души, мыслей. Ты пахнешь особенно.
– Не для тебя теперь.
– А для кого? Для Шурика? Быстро ты к нему под крыло залезла.
– Не подходи, - Маша попятилась.
– Не тебе меня упрекать.
Она не собиралась признаваться Славке, что Шурик проявляет инициативу, выходит за рамки соглашения, и что ей зверски неприятно вынужденное сидение под боком у Вернигоры.
– Мань, ты у меня умница. Ты отлично понимаешь, что к чему. Родится ребёнок, исполнится ему год, и я разведусь. Потерпи немного. Подожди.
– Я бы подождала, - горько усмехнулась девушка.
– Да ты не велел.
– Не понял, - он снова подошёл ближе.
– Ты с ней вальс танцевал, - она снова попятилась.
– Разве этого не достаточно?
– Мань, она моя жена, - Славка остановился.
– Сколько раз ты говорил мне, что вальс - только с мамой или с любимой женщиной? Слово "жена" в список не попадало. Помнишь? Ты пошёл танцевать с Ирой вальс, значит, она любимая женщина. А я тогда кто?
– Напрягись и вспомни, - Славка начинал сердиться.
– Один раз мы с тобой вальсировали.
– И вспоминать нечего. Не забывала, - Маша медленно обходила Славку по широкой дуге.
– Но это было давно. Ты с тех пор успел зачать ребёнка, жениться и станцевать с Ирой вальс.
– Меня заставили, сама знаешь.
Маша собиралась язвительно прокомментировать его жалкое оправдание. Дескать, веры более в его независимость нет, сейчас уверяет, что разведётся, а потом его заставят весь век с Ирой прожить. Не успела. От лестницы шёл недовольный, взъерошенный Вернигора. Славка, проследив за её изменившимся взглядом, шепнул:
– После поговорим. Не принимай поспешных решений.
Маша отвернулась. Обречённо ждал верную тень. Орать, как днём, дома у девушки, Вернигора не посмел. Он пошёл другим путём. Устроил обоим тихую головомойку. Затем с видом собственника взял девушку за локоть, больно взял, сжал пальцами до синяков, повлёк наверх. Славка остался на месте.
Поднимаясь на четвёртый этаж, Шурик проедал ей мозги. Маша вырвала у него свою руку, остановилась посреди лестницы и, чётко артикулируя, произнесла: