Тамбовский волк
Шрифт:
— Думаешь, это как-то связано с будущим фильмом?
— Уверен. «Шато» всегда имела дело только с государственными российскими структурами. Это очень мощная, солидная фирма. За ней наверняка последуют в ближайшее же время предложения и от других фирм. Пришел посоветоваться…
— В чем проблема?
— Если заявок будет много, придется либо кому-то отказывать, либо увеличивать штат сотрудников.
— Увеличивать. Ты ветерана на экзамен послал?
— Да.
— Надо сообщить ему, пусть набирает себе из курсантов группу. Его "летучий отряд" будет обслуживать
Лицо Фрейда стало серьезным. Он понял, что «летучие» понадобятся не только для охраны будущих потенциальных фирм. Начинается подготовка к боевым действиям, а для старого вояки нет слаще музыки, чем звуки полкового оркестра.
Френд смотрел на Принца с нескрываемым уважением. Авторитет нового генерального рос, как на дрожжах. С глаз Фрейда словно спала пелена. Он привык видеть в Принце способного ученика, чьи достоинства и недостатки видны, как на ладони. А сейчас Френд вдруг увидел талантливого генерала, готовящего свою армию к решительному наступлению. Френд ясно ощутил, что за внешней простотой Принца скрывается очень сложный характер. Принц даже чем-то напомнил Френду прежнего генерального — Крафта. У того тоже была привычка рядиться в открытого, добродушного шефа, но никто никогда не знал, что на самом деле у него на уме. Крафт никогда не вредил сотрудникам, поэтому скрытность Генерала они воспринимали как достоинство руководителя, а не как его недостаток.
Принц вошел в гараж. Бойца около «мерседеса» не было. Подойдя к машине, Старицкии полез за ключами, но дверца сама, щелкнув замком, услужливо открылась. В «мерседесе» никого не было. За спиной Влада раздался знакомый голос:
— Это вам в подарок от меня.
Принц повернулся к говорившему и увидел водилу из машины «Связь». Водила протягивал генеральному брелок для ключей. Этот боец и был новеньким, он же Лихой, он же виртуоз. Лихой держался так, будто и не было встречи в Зеленограде…
"Актер на роль простака, — думал Принц, — уже есть. Открытое, обаятельное, простое, почти детское лицо. И абсолютно никакого лукавства в глазах. Живая, русская, рязанская пластика. И если бы не Зеленоград, можно было бы подумать, что этот парень другим быть и не может. Если в киллеровских школах все такие, то наши курсанты внешне, по крайней мере, им уступают. Надо посмотреть на него в спортзале…"
— Почему вас не было в спортзале на эстафете?
— Я там был.
— Почему же тогда я вас не видел?
— Я стоял предпоследним. В паре с У ном.
И Принц вспомнил. Бойцы «летучего», по инициативе Торса, явились в масках. Ста-рицкий не стал при всех пресекать чудачество командира. Партнер Уна ничем от остальных не отличался. Свое прозвище Лихой новенький ничем не подтвердил. Он был таким же, как все: не хуже, но и не лучше.
Принц взял протянутый брелок и направился к заднему сиденью.
— Нажмите
Старицкий понял, куда нажать. Брелок представлял собой миниатюрную копию «мерседеса». Причем именно той модели, на которой ездил Принц.
— Подождешь в Крапивенском переулке.
— Слушаюсь.
— Надо отвечать «есть».
— Есть, генерал!
— Без «генерала».
— Есть.
— Поехали.
— Есть.
Пока ехали к переулку, Влад наблюдал за Лихим. С «мерседесом» он обращался, как с брелоком: легко, играючи, виртуозно. Старицкий все никак не мог разгадать, чем этот лазутчик Бизона так располагает к себе. Кроме внешности было в этом парне еще что-то, не поддающееся объяснению.
"Может быть, своей жизнерадостностью? — размышлял Влад. — На фоне озабоченных, спешащих москвичей он кажется беззаботным милягой. С ним легко. Даже в салоне «мерседеса» стало как будто светлее…"
— До конца квартала…
— Есть.
Принц вышел из машины и, дойдя до Петровского бульвара, свернул налево. Режиссер стоял, как и договаривались, около седьмого дома. Он смотрел в сторону Петровских ворот, видимо, предполагая, что Старицкий придет оттуда.
— Клювиков?..
Режиссер вздрогнул и, развернувшись, удивленно посмотрел на Принца.
— Мне знаком ваш голос…
— Так говорят все, с кем мне приходится знакомиться.
— Я не в качестве комплимента!
— Надеюсь. Пройдемся?
— Пожалуй…
— Расскажите о себе.
— Все?
— Что найдете нужным.
— Вам известно, что я зек?
— Бывший.
— А у меня ощущение, что меня выпустили на время. Вы не знаете, для чего?
— А вы?
— Я не знаю!
— Разве вам не сообщили, на каком основании вас досрочно освободили?
— Зачитывали. Но в зоне считают, что это туфта, и я скоро снова окажусь на нарах. Но откуда я знаю ваш голос?!
— Слышали мое интервью по радио или
по телевидению.
— Скорее всего…
Режиссер погрузился в молчание. К этой его особенности — погружаться, Влад долго привыкал на съемочной площадке. Но из этого состояния режиссер всегда выходил с какой-нибудь неожиданной оригинальной мыслью. Старицкий ждал, с чем Клювиков выйдет на этот раз. Но время шло, а он продолжал молчать. Посмотрев на режиссера, Влад увидел, что Клювиков тихо, почти неслышно что-то говорит. Раньше с ним такого не случалось. Шевелящиеся губы — признак грядущего безумия, сказали Старицкому о пытках, которым подвергался режиссер в зоне, больше, чем любой рассказ.
— Пока я жив, в зону вы не вернетесь.
Режиссер посмотрел рассеянным взглядом на Принца.
— Лучше умереть, чем снова оказаться там.
— Вы голодны?
— Нет. Я привык обходиться почти без еды.
— Едем на Тверскую, в "Пиццу Хат".
— Что вы! От меня воняет, как… от козла… — Можно купить что-нибудь в продуктовом…
— Хорошо.
Принц подвел режиссера к машине, нажал на брелок. Клювиков с опаской посмотрел на автоматически открывшуюся дверцу:
— Садитесь… В Елисеевский. Лихой уточнил: