Тамбовский волк
Шрифт:
— Чудо?
— Да. Вывез из полыхающего огненного кольца ценный груз инофирмы, можно американской.
— Не годится.
— Почему?
— Генеральный не должен был допустить, чтобы груз попал в огненное кольцо.
— В том-то и фокус! Мы начинаем как бы с антирекламы. И тут же показываем, почему все это произошло! И оказывается, что эта инофирма добилась разрешения у российского президента, чтобы ценный груз по территории России сопровождали ее собственные профессиональные охранники. А дальше события развиваются так… Груз следует из Финского залива через Чудское озеро к Пскову. Его уже отслеживают прибалтийские
— Один?
— Ну, почему же? Со своими соратниками. И около Псково-Печорского Успенского монастыря происходит главное сражение! Что вас смущает?..
— Да как могли невзначай там оказаться сотрудники «Центра»?
— У меня на все ваши вопросы есть убедительные ответы.
— Ну-ну?
— Они хоронили своего бывшего генерального. Гангстеры воспользовались тем, что главная частная охранная корпорация России осталась не у дел, но не учли того, что российские профи — единственные в мире, для кого главное — не деньги, а человеческое и профессиональное достоинство. А ради этого они способны на все!
— Логично…
— И эмоционально! Представляете: похороны, монастырь и «крутое» побоище? А сколько исторических параллелей связано с этими местами. Какой можно развернуть видеоряд! Представляете?!
— Представляю…
— Кстати, как музыкальный фон можно
использовать музыку композитора Мусоргского. Прах его предков покоится в тех же святых пещерах, что и тело Крафта.
— Этой информации не было на видеокассетах.
— Она есть в ваших проспектах. Заметьте, экранизировать можно все, даже телефонный справочник. Главное — как за это взяться. Принимаете мою идею?
— Принимаю.
— А потом мы, чередуя показ других ярких страниц профессиональных будней «цен-тровцев», полных опасностей и драматических коллизий, будем вкраплять в фильм эпизоды из жизни генерального директора: его путь сначала на высшие спортивные ступени, а потом и на профессиональный олимп! Вы, надеюсь, собираетесь использовать в будущем фильме эпизоды из этих видеодосье?
— Нет.
— Категорически?
— Да.
— А как же вы тогда без документальных, достоверных фактов добьетесь заявленной в аннотации публицистичности?
— Другими кадрами кино и видеохроники. Думаю, и МВД и ФСБ, да и другие силовые структуры из патриотизма, ради престижа России помогут нам видеорядом. В их видеокартотеках хранятся уникальные, трагические кадры судеб спортсменов, выброшенных из большого спорта. Они были вынуждены наниматься вышибалами в бары и всевозможные бордели. Кто-то поднимался до уровня бармена. Но кончалось всегда одним: вынужденное вхождение в банду, разборки, кладбище. Мы же своим фильмом поможем оказавшимся за бортом талантливым людям не терять головы и, как главный герой фильма «Восхождение», найти своим способностям некриминальное применение. Покажем документальные кадры, где наши ветераны занимаются с подростками, обучая их не только премудростям будущей профессии, но и воспитывая в них дух справедливости и чувство собственного достоинства. В этом и будет публицистическое, общественное, политическое и современное
— Ну, хотя бы кадры из учебки с вашим участием можно будет показать?
— Стоит ли?
— Конечно стоит! Даже фрагмент из заснятого на полигоне заключительного экзамена произведет на зрителей неизгладимое впечатление! Иначе образ главного героя может выйти киноходульным, глянцевым. А вы сами только что говорили про выброшенных за борт. Пусть они увидят, какими приходят обычные ребята в учебку и какими они становятся в конце обучения. Эти кадры, кстати, будут мостиком к эпизодам обучения подростков ветеранами.
— Ну хорошо, уговорили. Только на будущее… Когда будете «лепить» собирательный образ главного героя, не объединяйте голоса Старицкого и Калужного. Иначе со зрителями после просмотра может случиться то же, что с вами…
Режиссер подошел к зеркалу.
— Да… Эффект для рекламного фильма нежелательный…
— И еще… Надеюсь, что все происходящее в этом кабинете не будет обсуждаться вне его стен.
— А как же съемочная группа: оператор, художник и другие?
— Они получат только ту информацию, которую мы с вами каждый раз будем обговаривать заранее. Я имею в виду не общую концепцию, а некоторые щекотливые моменты. Для творческих поездок в вашем личном распоряжении будет японский «джип». Он прекрасно оборудован. К вашим услугам современная японская видеотехника: видеокамеры, мониторы. И в заключение нашего разговора у меня к вам есть небольшое пожелание: в своих творческих поисках постарайтесь избегать хичкоковских настроений. Пусть фильм будет динамичным, «крутым», но светлым.
— Принято. И у меня к вам есть одно крохотное пожелание… Подойдите к зеркалу, сделайте вот так…
Режиссер, стоя перед зеркалом рядом с Принцем, медленно провел открытой ладонью правой руки по виску, как бы приглаживая на правом виске волосы. Затем, ладонь так же медленно переместилась на затылок и по затылку спустилась на шею. С шеи, сделав полукруг, ладонь опустилась на грудь, затем пальцы правой руки заботливо поправили ворот рубашки…
— Обратите внимание: у виска ладонь максимально напряжена, на затылке она постепенно успокаивается, шею мягко обволакивает, а пальцы ласкают. Так главный герой успокаивает в минуты сильнейшего напряжения свои нервы. Попробуйте…
Влад попробовал, и волна нервного озноба пробежала по всему телу.
— Ну, знаете! Меня она не успокаивает, а возбуждает!
— Очень хорошо!
— Что ж тут хорошего? Он вызывает у меня чувство, противоположное тому, которое должен испытывать герой!
— Это замечательно! Я этот жест только что придумал, а он на вас так потрясающе действует! Теперь представьте: герой будет стараться этим жестом, успокаивая себя, скрыть свое волнение, а довольный зритель будет видеть, как герой волнуется.
— Для профессионала сделать этот жест — расписаться в собственной профнепригодности.
— А мы его у генерального увидим только один раз, когда героя оставят одного… проститься с Крафтом. Герой будет, наклонившись, всматриваться в лицо покойного и, чтобы справиться с чувством вины перед покойным, сделает этот жест!
— Какой… вины?
— А вы что, не чувствуете вины?
— О какой… вине… вы говорите?
— Самоубийцами просто так не становятся. Им помогают совершить этот акт отчаяния окружающие.