Танат
Шрифт:
Вдруг чувствую контакт чего-то с моим вралом на шее. В голове становится тесно, будто кто-то осматривается, потом презрительно и возмущённо фыркает, а кожа, на которой я лежу, приходит в движение. Только сейчас до меня доходит, что это нечто вроде иниса, но более массивного. Стоп, у него мышцы есть?
Ну и как можно обойтись без моей самой нелюбимой в этом мире вещи? Боль, куда без неё, опять самым внезапным образом пронзает всё тело, каждую его клеточку. Когда это прекратится? Я, какое счастье, вскоре теряю сознание.
***
Перед моим мысленным взором мелькают вспышки. Непонятные образы быстро
Круглый, иначе его и не назовешь, человек напротив меня закутан в кучу хламид. Он держит в своих массивных ладонях кого-то очень маленького. Человечек на его руках издаёт радостные звуки. Да, они оба рады, а я сижу напротив и то же улыбаюсь. И, глядя на радостного толстяка, чувствую печаль и вину...
Пустой зал в пещере, с возвышением в центре. Вокруг него лежат выбеленные временем скелеты, а над постаментом висит нечто, что больше всего напоминает шар из хрусталя с кучей шипов. И он сверкает, манит подойти. Тяну руку и...
Открываю глаза и просто удивляюсь бурлящей во мне энергии. Образы, что я видел во время своего странного сна, отступают. То, что ощущает тело, полностью завладевает моим вниманием.
Нет боли, усталости, чувства бессилия. Только энергия распирает мышцы. Хотя, одно чувство никуда не ушло, а даже усилилось – голод, притом дикий. Как нам хочется есть! Стоп, что? Кому это нам?
Смотрю на свои руки, тело и у меня невольно дёргается глаз. Меня всего покрывала эдакая паутина или сеть из костяных нитей разной толщины. Не знаю, как ещё лучше это описать. И эта защита никак не сковывала движения. Под ней угадывалась чёрная кожа с перекатывающимися под ней пусть и не массивными, но крепкими и тугими мускулами.
Поворачиваю ладонь к себе, смотрю на покрытые костяными полосами пальцы. Только мелькает в голове мимолетная мысль, что на кончиках пальцев они, пластины, похожи на натуральные когти, как они сразу вырастают на глазах. Выдыхаю, мотаю головой – костяные лезвия будто врастают обратно. Ну ничего себе.
В основании ладони вижу что-то вроде присоски. Даже думать не хочется, зачем мне это. Или нам? Ещё предплечья слегка утолщены, а с нижней стороны там на каждой руке тянется длинная щель. Словно что-то должно оттуда вылезать.
Кажется, начинаю понимать, что такое димортул. Это разновидность иниса, но не для повседневного ношения, а для выживания в самых разных неблагоприятных условиях, преодоления преград и ведения боя. Провожу рукой по лбу и снова замираю. Костяной панцирь покрывает голову со всех сторон. И изнутри он словно прозрачен, так как я вижу пальцы, которые, наткнувшись на преграду, замерли перед моим лицом на небольшом расстоянии. То есть полная защита головы и прекрасный обзор. И передача тактильных ощущений от этих... Перчаток?
Как только касаюсь челюсти, мне становится не до смеха. Здоровенные зубы у нас, и острые. И челюсть от голода так и щёлкает. Стоп, у нас. Обращаю пристальное внимание на эту двойственность мышления. Так, я тут явно не один, но мой попутчик молчит.
И тут меня снова пронзает внезапная боль, словно с моей груди срывают кожу и мясо под ней. Да что это такое? Будто та тварь, которую я убил, снова впилась мне в руку и ест. Ловлю эмоцию от своего безмолвного попутчика, которая говорит, что я угадал. Он голоден,
Чтоб вас всех, да этот молчаливый проглот готов меня заживо сожрать. Зачем меня, есть другие, есть мясо в стенах. На это предложение, пожевать стену, мой новый бессловесный собеседник гневается, так как это запрещено, да и вредно. Плохая еда. Не усваивается и невкусная.
Черт, да он что, уже пробовал? Ладно, а как насчёт тварей, что хотят нас сожрать? Вот тебе их облик. Видишь? Можно их жрать, или тоже табу какое-то есть?
Что касается химер за дверью, то Попутчику они уже нравятся. Моё новое тело, что заперто внутри этой голодной твари, больше не корчится от боли. И мы снова с этим живым доспехом будто единое целое. Не я, а мы подбегаем к двери. Не касаемся панели сбоку, а издаем некий условный свист. Диафрагма начинает расходиться, давая слышать крики тварей снаружи. Их гомон изменился, стал настороженным. Они чуют нас, но не бегут. Хорошо.
Одна тварь оказалась самой голодной и сходу бросается в полуоткрытый проход. Только мы куда быстрее. Наши руки хватают тварь, удлинившиеся когти погружаются в черве подобную голову и мягкое брюхо. Лёгким движением вырываем растерзанную тушку из шипастого внешнего панциря и отправляем вырванный кусок в пасть. Присоски на ладонях удлиняются и присасываются к внутренностям, вытягивая жизненные соки. Работаем челюстями и чувствуем, как голод начинает отступать. Отлично.
Состояние напоминало безумие. Мы жрали на ходу опасного хищника и готовились прикончить всю оставшуюся стаю. Они хотят нас убить, а мы куда сильнее хотим есть. Эта встреча была неизбежна. Азарт охоты, предвкушение боя наполняют нас. Щели на предплечьях открываются и появляются длинные и чуть изогнутые кверху костяные клинки. Это напоминает открытие пара гигантских складных ножей. Верхняя часть лезвий, что вогнута, имеет кучу зазубрин. Ими можно легко разрывать плоть жертв. Это мы и будем делать, это мы отлично умеем – рвать и терзать. Только сначала прожуем эту вкусняшку в пасти, а потом сразу примемся за оставшихся химер. Ням-ням, завтрак туриста.
В открывающийся проход проникают наконец новые твари. Они решают атаковать толпой. Только мы уже рядом и наши руки с торчащими клинками двигаются с умопомрачительной скоростью. Прыгнула пара тварей – на пол приземлились разрубленные по полам тушки. Идите к нам, твари. Ближе. Ням-ням, завтрак туриста номер два и три.
Контроль возвращается постепенно, а я смотрю на дело рук своих. Может, конечно, и наших общих с этим самым Попутчиком, но не стоит врать – мне в те мгновения этого хотелось до безумия. Челюсти димортула пережевывают филей одной из химер, а мне остаётся радоваться, что у нас с ним не общая пасть. Иначе меня могло просто вырвать.
Однако голод отступает и чувство единения проходит. Теперь здесь только я один, а Попутчик где-то глубоко внутри и далеко от меня. Хранитель, кого ты мне подсунул? Желание снять этого монстра со своего тела возрастает всё больше. Конечно, это лишь паника, димортул, повинуясь неизвестной программе, явно меня защитил, но не он ли вырывал из моего и так израненного тела куски мяса?
Вспомнив об этом, специально пробую позвать разум живого доспеха. Попутчик вяло демонстрирует внимание. Аккуратно спрашиваю монстра, что с моим телом? Тот не тянет с ответом, посылая мне мысленный образ, а мне от этого становится не по себе. Он серьёзно?