Танцуй или смирись
Шрифт:
– Я быстро.
Не посмотрев на Антонину я рванул вперед и быстро стал искать взглядом возможные вход в служебные помещения.
Меня конечно, не пропустили. Сначала. Пока не показал козырь в любой ситуации.
Когда тысячная купюра пополнила бюджет охранника Толика, я все-таки направился туда где раздавались голоса и смех. И почему мне не было весело?
– Толик.
Тот обернулся и сделал вид, что не перепрятывал бумажку.
– А девочек у вас снимают?
Высокий, чуть горбатый охранник отвел глаза и переступил с
Мысль, что Маша пошла по наклонной могла и убить меня, но знать я был должен.
– Вообще-то говорить о таком не положено. Сами понимаете, правила.
– Понимаю, – кивнул я и ловким движением фокусника в карман Толика опустилась еще одна купюра.
– Можно, но это не дешево. Сами понимаете. Они же танцовщицы, – возвел он руки и глаза к потолку. Понятно, что он не мог позволить себе такого удовольствия. Зато мог я. Должность хирурга и заместителя центра трансплантологии это позволяла.
Я ухмыльнулся и, развернувшись, направился туда, куда и собирался.
Разобраться. Действительно ли Маша стала шлюхой, или это просто не она. Или…
Когда я увидел ее стоящей у зеркала, меня парализовало. Воздух стал густым, как клей.
Сердце казалось сейчас выскочит, как сильно оно забилось. Нет, спутать невозможно.
Потому что родинку на заднице я помню слишком хорошо. Как и то, что Маша клялась
никогда не под кого ложиться ради денег.
Ну что ж. Я ее обманул, она обманула меня.
Из гримерной выскочила девчонка. Если бы не макияж и грудь третьего размера, дал бы лет пятнадцать.
– Ой, – пискнула она, влетев в меня, но тут же задрала голову и ее губ коснулась соблазнительная улыбка. – Тебе кого позвать, красавчик.
– Синицыну.
– Кого?
– Машу.
– А, гастролерку, – она уже развернулась обратно к двери, но я остановил, тронув влажное от пота плечо. – Скажи, что к телефону зовут, не описывай как выгляжу.
Она подмигнула мне и зашла в гримерку. Оттуда палило жаром пота, запахами духов и лака для волос. Но не один запах не смог перебить ее.
Легкий дурманящий, от которого словно пьянеешь. Запах малины и мяты. Ни с чем невозможно спутать этот арромат любимой женщины.
Я быстро открыл ближайшую дверь. Отлично! Там оказалась кладовая.
Руки уже тряслись от предвкушения. Но я встряхнул их.
Просто спрошу, как дела.
Вот и все.
Привет. Как дела.
Как дела? Я чуть не сдох без тебя, а ты сиськами трясешь. Как дела?
Давай, же, малыш.
Как только Маша переступила порог, выйдя в коридор, я на минуту залюбовался сосредоточенносттю на ее лице, острыми скулами, большими глазами. Но вместо «привет, как дела» я зажал ей рот рукой и втолкнул в темное узкое помещение.
Я хотел поговорить, правда хотел.
Хотел спросить, как она докатилась до такой жизни. Но вместо разговора, зажимал ей рот рукой и наваливался
Я хотел поговорить. Ну, правда хотел!
Но вместо этого, невзирая на ее ярое сопротивление, стянул безразмерную футболку, сразу сжав рукой грудь с твердым камушком соска.
Ох, как часто я о ней фантазировал. Вспоминал, как она стонала, когда я вылизывал ей соски или выкручивал их пальцами, вбивая в любую доступную глазу поверхность.
Мозги уже не работали. Сознание заполнила вязкая, тягучая похоть. В паху горело, гнев и обида требовали выхода. Сперма требовала выхода. Член болезненно налился кровью, терся о боксеры, рвался наружу.
Я правда, хотел просто поговорить, но ощутив в своих жадных руках упругую задницу не смог связать и двух слов. Только рычал как животное, срывал колготки как животное.
Пальцы дрожали подбираясь к заветной цели. Она сопротивлялась, извивалась как эпилептик, царапала кричала. Мне все было не почем. Я имел цель, а хотел поиметь Машу. Прямо сейчас. Оказаться внутри. Там где тесно узко, горячо. Охуенно.
Средний палец наконец погладил на удивление влажные складочки, потер взбухший клитор и толкнулся внутрь. Палец обволокло влажнвм обжтгающим теплом и я ъ рванно выдыхаю.
Маша дернулась и стала со всей дури хлестать меня руками, Но меня уже было не остановить.
И сделав во влагалище – все таком же узком влагалище – пару движений, я прошептал на ухо:
– Не дергайся. Малыш. Это же я.
Глава 2. Маша
Этот низкий голос полоснул по сознанию ржавым скальпелем, загоняя микробы образов из прошлого и вскрывая старые раны. Все сопротивление с моей стороны сошло на нет, так же быстро, как мужчина, то есть Стас, стянул с меня давиче тунику.
Полумрак не прячет от меня этот ужасающий и выпивающий мою душу взгляд
Мыслей не осталось, а душивший меня, обжигающий стыд из-за острого возбуждения, что вызвало во мне грубые прикосновения незнакомца унесся прочь.
Ну, еще бы не стыдиться.
Какой – то мужик раздвигает тебе ноги на грязном полу клубной кладовки, тискает грудь, а ты хоть и сопротивляешься, кричишь о помощи, но течешь как сука. Изнемогаешь и сдерживаешь желание поддаться ему всем своим натруженным танцами телом.
А все запах.
Головокружительный, манящий, древесный, настолько знакомый, что сердце замирало и тут же отбивало свою долбанную чечетку.
Наверное, было глупо рассчитывать, что приехав в Питер судьба не столкнет нас лбами. Но я верила в это. Ведь Питер огромный, едва ли меньше Москвы, где я жила с рождения. Танцевала для себя, работала для других, любила его, трахалась с ним, ненавидела его!
Откуда в богемном ночном клубе возьмется хирург из престижной больницы?